Книга Попаданка. Отвергнутая невеста дракона, страница 17 – Чинара

И я понимала, что мой мир, каким я его знала, теперь никогда не будет прежним.

Успокоиться мне удалось не сразу. Тревога, словно ядовитый плющ, обвивала мои легкие. Но когда это все же произошло, подойдя к зеркалу, обрамленному золотыми лучами, я отчетливо увидела правду: называться солнышком — не мой удел.

В красных глазах застыла тоска. Настолько глубокая, что я полагала, ничто не сможет ее вытравить. По крайней мере, так я думала, пока мои пальцы не легли на холодную ручку двери. Она была закрыта.

Сначала я решила, что это моя вина. Что я не приложила достаточно усилий. Но ошибки не было. Я была заперта. Заперта в тайном кабинете Риана.

Дернув ручку ещё пару раз, я почувствовала, как удивление начало вытеснять тоску, поселившуюся в груди. А вслед за ним устремилось упрямое сопротивление. Но оно было тщетно.

Мои попытки вырваться из этой комнаты, как и все мои надежды, разбивались о стальную стену его власти.

После разговора с Ри и вида собственного отражения, я точно знала — на торжество я больше не пойду. Красные отметины на шее — клеймо его поцелуев — казались мне еще более позорными, чем мои красные глаза. Они бы не остались незамеченными среди зорких гостей. Стали бы уликой и доказательством моего падения.

Единственное, чего я хотела — это спрятаться в дальнем восточном крыле Рубиновой Зари, в своей комнате. Зарыться под одеяло, окунуться в привычную темноту и вновь позволить тоске поглотить меня.

Но… он запер меня.

Запер.

Меня.

Мой любимый Риан…

Или, быть может, он никогда не был моим. Или никогда не был тем, кого я знала. Кого так страстно желала. Ведь он просто решил всё за меня. Не спрашивая моего мнения. Не заботясь о моих желаниях.

А теперь и вовсе ясно дал понять: мои желания ничего не значат. Они — лишь помеха на пути его планов.

Угроза запереть меня в Сумеречной башне, которая ещё пару месяцев назад могла показаться пустыми словами, теперь приобрела пугающую, осязаемую реальность.

Я прекрасно знала, что Риан ужасно упрям. Любые отклонения от его планов вызывали его недовольство. Но я отчего-то наивно полагала, что это правило не распространяется на меня. Что для меня он будет другим.

Почему я так считала? Почему так глупо верила? Почему?

Я пыталась вспомнить хотя бы раз, когда его желание уступало моему. И с изумлением обнаружила, чтотакое случалось… почти никогда. Его слово всегда было решающим. Но, откровенно говоря, в том была и моя вина.

Я никогда и не настаивала на своем. Я не была столь же принципиальна, как Ри, чьи убеждения были несгибаемы. Моей слабостью была его теплая улыбка, сияющая на прекрасном лице. И ради нее я всегда с легкостью шла на уступки, отдавая свои желания, словно ничего не значащие фантики.

Но, справедливости ради, стоит заметить: он всегда был добр ко мне. Всегда нежен. И ласков. Он хотел, чтобы я всегда была рядом. Чтобы я оставалась в его поле зрения…

Как послушный питомец, который день ото дня смотрит на своего хозяина с обожанием в глазах.

Столь мерзкое сравнение я услышала однажды от его кузины. Ирма, не подозревая, что я стану невольной слушательницей ее сердечной беседы с подругой, заставила меня буквально кипеть от гнева. Ее слова, произнесенные с такой непринужденной жестокостью, словно яд, проникли в мои уши.