Книга Мой первый роман про..., страница 41 – Чинара

Дав ей пару секунд, лег сверху, освободив себя от всякой одежды и вошёл в неё, получив полустон-полувсхлип. Не ведаю, что за силы помогали мне сдерживаться, но первые толчки в ней я совершал медленно и плавно, следя за реакцией и лишь многим позже позволял себе большее. Но и тогда, всё то время, что она была человеком, я всегда старался сдерживать себя.

После той ночи наша жизнь изменилась. Флоранс стала моим личным совратителем. Я мог проснуться со стоном на устах, обнаружив ее голову между своих ног. Она поднимала на меня невинные и хитрые глаза, в то время как умело ласкала меня своими губами и языком.

Она могла во время ужина вдруг встать, отодвинуть от меня приборы и лечь на стол, широко раздвинув ноги. Одним взглядом зеленых глаз, приглашая войти. И уже черезсекунду я вонзался в неё, забыв про существование всего остального. Слыша лишь порабощающие меня стоны.

Я мог увлечённо читать, лёжа на диване в гостиной, как шелест ее прозрачного платья, напоминающего слишком откровенную тунику сообщал о приближении хищницы. Она с озорной улыбкой появлялась рядом, забирала книгу и, приподняв подобие платья, без тени смущения садилась на мое лицо, демонстрируя как влажно от желания между ее ног.

— Дорогой, мне очень хочется поиграть с твоим языком. — шептала Флоранс.

И, конечно, мой язык с радостью шёл ей на встречу.

Если мы ругались, она могла вспыхнуть, сверкнуть глазами и попросить ее наказать, встав в коленно-локтевую позу.

Я наказывал ее так, что крики терялись в стонах и бесстыдно распространялись по всему дому.

Так мы прожили три года. А затем она заболела. И я не смог позволить себе ее отпустить.

Флоранс не хотела. Никогда не хотела становиться вампиром.

А я никогда не хотел ее терять.

Поэтому обратил.

И почти потерял.

В ней не возникло жажды ни сразу после оборота ни позднее.

В ее глазах читался немой укор, и она отодвигала от себя кровь, которую я предлагал.

С каждым днем она чахла и просила показать ей солнце.

И я понятия не имел, что делать, пока не появились крысы.

Она съела первого сама. Мертвую тушку я нашел около двери.

Собак и кошек она отвергала. Курицы, голуби, утки — их принимала.

И как бы я не радовался, понимал… этого мало. Мне нужны были животные крупнее. Намного крупнее. Но где в городе я смогу их достать?

Поэтому уговорил ее переехать в деревню. В небольшой поселок и уверил, что сам не притронусь там ни к одному человеку. Буду вместе с ней охотиться в лесу, вести спокойный образ жизни.

Тогда она улыбнулась мне первый раз после обращения и тогда первый раз мы занялись любовью. Эта была не страсть вампира к человеку, в которой он обречен беречь ее хрупкое тело, а страсть, в которой можно потерять себя.

Мы нашли приятную деревушку, обосновались вдали от остальных домов, практически в самом лесу.

В городе проще скрыться, а маленькие селенья живут, каждый день прожевывая новые сплетни. Но мы прожили там год и все казалось прекрасным. Люди привыкли к нашим странностям не выходить при свете дня, и моя Флоранс даже завела себе подруг. Я был слеп ине присматривался к девицам, которых она хвалила, лишь ревностно следил за похотливыми взглядами чужих мужей на мою женщину. Но больше всего ее обожал мальчишка-сирота лет двенадцати. Он смотрел на нее с восхищением, дарил полевые цветы и смущенно убегал, когда она пыталась ласково погладить его по светловолосой голове.