Книга Твоя на одну ночь, страница 119 – Анна Снегова

-Ты справишься! Я не сомневаюсь в тебе ни секунды, Милисента. Ты забыла? Я ведь был там, когда вы с Сэм занимались. Я всё видел. Ты проверяла её по памяти! Ты знаешь наизусть все книги Саманты до единой. Прости, сестрёнка, но у неё самая блестящая память из всех, что я когда-либо встречал.

-Поддерживаю! – фыркнула Саманта. – У меня рядом с ней комплекс неполноценности чуть не развился.

-Но..

-Вперёд! Шагом марш! Или придать тебе ускорения, чтоб побыстрее попала за дверь? – опасно прищуривается Сириус. И смотрит так многозначительно, что я абсолютно точно понимаю, на что он сейчас намекает.

На мои способности перемещения.

Да уж, с этого упрямца станется. Напугать меня так, чтоб я сама за дверь перепрыгнула, прямо отсюда. Прямиком на глазах всех этих зевак. Мало им на сегодня зрелищ!

Я делаю нерешительный шаг в сторону дверей. Которые внезапно стали пугать меня так, как ничто и никогда в жизни. Это как же?! Это мне – туда?..

И вдруг до меня доходит.

Всё, что будет. Всё, что сделал для меня Сириус.

Резко оборачиваюсь. Порывисто возвращаюсь и подхожу к нему совсем близко. Так, что отступает вся эта пёстрая толпа, и даже возмущённого и готового лопнуть от злости Рэма я больше не вижу. Только пристально глядящие на меня голубые глаза.

Просто я не могу сдержать того, что чувствую прямо сейчас.

Произношу голосом, срывающимся от волнения:

- Сириус Джой! Я тебе торжественно клянусь… если бы всё сложилось у меня в жизни по-другому… если бы я могла всё-всё забыть… если бы мы встретились в каком-нибудь другом мире… я бы точно в тебя влюбилась!

Его взгляд смягчился.

- Может, треснуть тебя по голове как следует, чтоб случилась амнезия? Сколько же грусти в голосе. Она рвёт моё сердце на части, эта грусть.

- Не надо. Как я тогда буду экзамены сдавать, - сквозь спазм, который сжал моё горло, с трудом отвечаю ему.

- Иди уже! – развернув меня властно за плечи, он подтолкнул в сторону страшивших до паники дверей.

Так и получилась, что на негнущихся шагах я вошла в комнату седьмой. Последней. Сглотнула комок в горле.

Сейчас, когда первая эйфория прошла и вал эмоций во время нашего короткого, совершенно безумного разговора с Сириусом схлынул… я почувствовала самую настоящую панику.

Те, кто вошёл задолго до меня, уже давно получили свои билеты и вовсю корпели над исписанными листками за длинными рядами деревянных столов. К ним полагались не жёсткие лавки, как в школе, где я училась, а удобные, обитые алым бархатом стулья. Для каждого свой. При моём появлении все, как один, перья замерли в руках абитуриентов. Но беда в том, что на меня, как на привидение, уставились не только они.

Слева за преподавательским столом, установленном на небольшом возвышении - прямой как палка господин с постной рожей и седыми висками, в чёрной мантии с капюшоном. Из широких рукавов высовывались жилистые худые руки. Он выглядел как человек с хроническим недосыпом лет двадцать подряд.

Грузный мужчина по центру с добродушным лицом булочника, длинными, аккуратно завитыми золотистыми усами и бородкой клинышком, вдел пенсне и удивлённо посмотрел на меня – как на букашку, которая выползла на камень. И теперь её надо усиленно пытаться классифицировать, потому что какой-то подозрительный цвет крыльев, и в целом что-то выбивается из нормы. А это всегда подозрительно и всегда беспорядок.