Книга Где сокрыта библиотека, страница 184 – Изабель Ибаньез

— Все изначально к этому шло, — сказала я. — Когда вы объявили друг другу войну, неужели ты думала, что за это не придется платить? Неужели ты думала, что избежишь последствий?

— Хватит, Инез, — папа расправил плечи, собираясь с духом. — Выбирай.

Я покачала головой. Я уже достаточно долго была частью их кровавой бойни, и, если у меня осталась всего одна минута на этом свете, я хочу прожить ее для себя.

— Я выбираю себя.

— Вся в свою мать, — прошипел он, а затем кинулся к маме. — Ты и твоя дочь — для меня никто, — тихо сказал папа, утратив даже намек на британский акцент мистера Стерлинга. — Я убью ее первой, Лурдес, и, пусть я нажму на курок, ее кровь будет на твоих руках, и ни на чьих больше. Надеюсь, твоя двойная жизнь того стоила.

Папа повернулся и прицелился. Он стоял всего в метре от меня. Его пуля могла разорвать мое сердце пополам. За его спиной, на достаточно расстоянии, Уит вел перекрестный огонь с папиными людьми. Они прятались за колоннами и громко ругались. Жаль, что я не успею сказать, как сильно его любила. Что я прощаю его за все. Уит снова выстрелил из винтовки и один из мужчин отлетел назад, что-то крошечное выпало из его руки.

— Вот дерьмо! — выкрикнул Уит, поворачиваясь ко мне. — ИНЕ…

БУМ.

Я очнулась со звоном в ушах, дезориентированная и прижатая щекой к деревянному полу. Клубящийся дым проник в пазухи. Во рту появился вкус гари. По помещению эхом разносился оглушительный грохот.

Я заморгала, и зрение постепенно стало четким. Мне понадобилось несколько попыток, чтобы подняться — мои руки и ноги болели после падения. Одежда превратилась в лохмотья и свисала с меня длинными полосами, а в некоторых местах ткань и вовсе подпалилась. Стены библиотеки вокруг сотрясались от гнева. Но, когда я сделала следующий вдох, в комнате стало тихо, дым рассеялся, колонны стояли, богато раскрашенные зелёным, золотыми огненно-красным. Арочные входы, ведущие в разные помещения, были нетронуты, резьба была детализированной и прекрасной.

Я ахнула, уверенная, что мне все это снится, пока я лежу без чувств после взрыва.

В одном из дверных проемов появилась стройная фигура в капюшоне, в ее левой руке находился свиток пергамента. Я уже не единожды видела эту фигуру, поэтому сразу поняла, где нахожусь.

В воспоминаниях Клеопатры.

Она шла вперёд, останавливаясь перед каждым арочным входом, украшенным яркой мозаикой и искусной росписью. Я сделал шаг, затем ещё один, и вскоре шла рядом с ней. Она продвигалась глубже в библиотеку, пока не дошла до комнаты с ещё одним арочным проёмом. Как и везде, на камне перед входом была высечена надпись на греческом. Если бы рядом был отец, он бы перевёл эти слова. Но я сама могла только догадываться об их значении.

Клеопатра бросила взгляд через плечо, её тёмные глаза смотрели сквозь меня, словно я была призраком. Наверное, так все и было. Я преследовала её уже несколько месяцев.

Затем она коснулась пальцами разных частей арки: сначала — синей плитки с золотыми прожилками, за ней на изображение змеи, а потом — прикоснулась к рубиново-красной плитке. Затем она осторожно перешла на другую сторону и сняла плитку с изображением Цербера.

Она показывала проход во внутреннее святилище библиотеки.

Клеопатра сняла что-то с пальца, и я с изумлением узнал предмет, сразу же посмотрев на собственную руку.