Книга Где сокрыта библиотека, страница 187 – Изабель Ибаньез

Но, к сожалению, пистолет был все еще при нем.

Он направил дуло на меня, и Уит, инстинктивно, вышел вперед, заслоняя меня своим телом.

У меня было всего несколько секунд, чтобы что-то сделать до того, как отец заберет его у меня навсегда. Я обхватила пальцами кожаный ремень Уита и потянулась к золотому кольцу, находившегося на круглом пьедестале. Собрав все силы, я резко дернула за ремень, увлекая Уита назад, и мы шагнули через арку. В тот же миг я схватила кольцо, и почувствовала, как магия обвивает нас.

Папа выстрелил, и пуля стремительно полетела в нас. Уит обхватил меня руками, чтобы защитить, но резкий треск, как раскат грома, остановил движение пули. Магия, охранявшая вход, спасла нас.

Я издала триумфальный крик…

Папа приставил пистолет к виску моей матери.

— Я убью ее, если ты не отдашь мне трактат, Инез.

Мама подняла на меня глаза. Она не умоляла о жизни, как будто знала, что это было бы напрасно. Она не могла представить, что я захочу её спасти. Но она ошибалась.

Без неё мой дядя и Абдулла не получат свободу.

— Я отдам, — сказала я.

Губы мамы чуть приоткрылись, её брови взметнулись к линии роста волос.

Когда я повернулась, пол снова задрожал и Уит крепко сжал ладони в кулаки.

— У нас нет на это времени. Из этой комнаты есть только один выход, и..

— Неправда. Есть выход с другой стороны, — прошептала я. — Можешь проверить, сможем ли мы пройти?

— Я не оставлю тебя одну…

— Уит, пожалуйста.

— Быстро посмотрю и вернусь, — ответил он с раздражением.

Он поспешил вперёд, а я опустилась на колени. Многие из ниш были разрушены, но несколько оставались целыми, на дереве были вырезаны имена древних инженеров, философов и чародеев. Я нашла нужное имя: Клеопатра.

— Мне очень жаль, — прошептала я.

Этот свиток отличался от остальных. Он был тоньше, и когда я прикоснулась к нему, магия заискрилась в воздухе, а на языке почувствовался привкус роз.

Этот.

Волосы на моих руках встали дыбом. Мне не хотелось отдавать что-то, что было так дорого Клеопатре. Но дядя и Абдулла нуждались в моей помощи.

— Инез, я теряю терпение, — выкрикнул папа.

Я встала, крепко сжав в одной руке Хризопею, а в другой — золотое кольцо. Путь обратно к ним казался мне бесконечным, хотя на деле прошло всего несколько секунд. Но никакое количество времени не было способно подготовить меня к встрече со сломленными родителями: папе с пистолетом и маме, смотрящую на него с ненавистью. Её дневник был наполнен страницами, посвящёнными дяде Рикардо, её страхам за свою безопасность, её беспокойству о его криминальных связях. В действительности она писала все это о моем отце. О том, как она боялась своей судьбы в его жестоких руках.

Она стала такой, чтобы победить его.

И, видя с какой ненавистью они смотрят друг на друга, я поняла, что не похожа ни на одного из них и никогда не буду похожа.

— Я отдаю тебе кольцо, — сказала я папе, — И Хризопею. А мама уходит со мной и Уитом. Мы договорились?

— Договорились. Это всё? — все внимание папы было сосредоточено на свитке в моей левой руке.

Я осторожно развернула пергамент и показала трактат. Он был точно такимже, как описывал Уит: Уроборос, окруженный греческими символами — подробные инструкции по превращению свинца в золото.

— Наконец-то, — сказал папа. Его лицо утратило все краски, за исключением места, испачканного кровью. Он выглядел смертельно больным, но его глаза горели лихорадочным возбуждением.