Книга Где сокрыта библиотека, страница 39 – Изабель Ибаньез

Но внутри была спрятана лишь одна вещь. Дневник, обложку которого украшали нарисованные пионы. Он принадлежал моей матери, и я читала его раньше, когда на Элефантинуобрушилась песчаная буря. Теперь я знала, что мама заполнила каждую страницу ложью о моем дяде. Он был жестоким и вспыльчивым, по уши увяз в преступной деятельности и намеревался украсть драгоценныеартефакты. Ничего из этого не было правдой. Почему же тогда дядя так настойчиво продолжал прятать дневник моей матери?

И что еще интереснее, зачем он вообще продолжал его хранить?

После переезда из номера родителей в номер Уита — gracias a Dios¹⁵, большая часть вещей уже была упакована — я перешла к следующему пункту своего списка.

Снова собираю вещи.

Я долго откладывала сортировку родительских вещей, и теперь, когда я уже не жила в их апартаментах, возможности избегать этого больше не было. Сложив всю их одежду и многие другие вещи в чемоданы, я пригласила служащих отеля, чтобы они помогли мне все перенести в номер Уита, который быстро заставлялся стопками книг и сувенирами, что приобрели родители. Среди прочего были ковры и фонари, алебастровые статуэтки пирамид и кошек, а также несколько баночек эфирных масел. Между узкой кроватью, тумбочкой и старым деревянным комодом почти не осталось пространства. Некогда опрятный номер Уита теперь напоминал чердак, куда попадают вещи, чтобы стать забытыми. Он возненавидитэтот беспорядок.

Очевидно, нам требовался номер побольше, и я бы сразу пошла в банк, чтобы снять деньги, но без Уита я не могла этого сделать — теперь моим наследством полностью распоряжался мой муж, как и положено по закону.

Я хмурилась, разбирая беспорядок и отсортировывая все на две кучи: одна отправится в Аргентину, другая на благотворительность. Ни для кого не стал бы сюрпризом тот факт, что одна куча была значительно больше другой. Я просто не могла заставить себя попрощаться с книгами папы, или его коллекцией пьес Шекспира, или его костюмами. Может, они могли бы подойти Уиту? Нет, это вряд ли. Уит был на шесть дюймов выше моего отца.

Мне придется все раздать.

На третьи сутки я была настолько эмоционально истощена этой задачей, что стала еще более безразлична к тому, где все в итоге окажется. Я отдала все мамины вещи и ничего по этому поводу не чувствовала. Эльвира аплодировала моему решению, остроумно замечая, что у моей мамы плохой вкус. Она заставляла меня смеяться или надоедала, примеряя мамины наряды. Она никогда не считала себя особенно смешной, но легко заставляла меня хихикать. Таким было ее мировоззрение, способ увидеть причуды этого мира. Горе захлестнуло меня, заполнив собой все, что я видела и к чему прикасалась,мрачным чувством, от которого я не могла избавиться. Эльвира должна была быть здесь, в этой комнате, со мной.

Я села на мягкую кровать, положила на колени мамин дневник и уставилась на него. С тех пор, как Уит уехал, я не нашла ничего полезного, и мне было ненавистно, что я не имею никакого представления, где могла бы находиться моя мать. Единственное, в чем у меня была уверенность, так это в том, что она не покинула Египет — только не с украденными артефактами. Для нее было бы рискованно пытаться перевезти такое большое количество вещей, не привлекая внимание.

Хотя… Очевидно, у мамы было много связей в Каире. Кто-то мог ей помогать — ей и сундукам с артефактами Клеопатры.