Книга Жениться по любви, страница 76 – Хильдур Бок

— Розамунда, милая, а вы не могли бы переехать к нам? — спросила она любовницу отца, которая совсем извелась, ожидая её приезда. Елена подозревала, что главной причиной беспокойства стареющей актрисы было весьма туманное будущее — и именно поэтому надеялась, что та оценит предложение. — На меня столько дел свалилось, что я и с детьми-то вижусь только за столом, а сидеть с отцом дольше четверти часа могу разве что за счёт сна.

— От вас вообще одна тень осталась, — сочувственно заметила Розамунда. — Приехали похожей на собственный призрак, а потом ещё и закрутились совсем. Нельзя вам не спать, Елена, ни в коем случае!

— Нельзя, — согласилась та. — Особенно потому, что я без конца должна собирать документы, читать документы, подписывать документы… при живом отце становиться регентом сына. И ещё надо как-то уговорить супруга, чтобы отпустил меня, потому что оставить дом и дела на управляющих, а самой уехать в Волчью Пущу — да я там свихнусь от беспокойства! — Она помотала тяжёлой головой. — Прошу прощения, я не о том… Я хотела сказать, что дети то работают, то учатся, я зарылась с головой в бумажки, а отец остаётся с сиделками, словно нам до него дела нет. Это не так, конечно, но он болен, а потому капризен и обидчив. Розамунда, пожалуйста,побудьте с ним хотя бы ближайшее время. Пусть он видит рядом с собой не только наёмную обслугу, но и кого-то близкого. Вы очень заняты сейчас в театре?

— Я? — Розамунда горестно улыбнулась. — О, у меня просто потрясающая роль! Я играю матушку главного героя и в первом акте говорю ему сначала: «Но, сын мой, неужто вы оставите меня одну?» — а после его долгого и страстного монолога отвечаю: «Что ж, если так, благословляю. Ступайте, и да пребудут с вами Девять богов и любовь вашей матери». Нет, дорогая, ни репетиции, ни сама пьеса не отнимают у меня ни особенно много времени, ни особенно много сил. Но… удобно ли это? Я ведь даже не официальная фаворитка Августа, чтобы жить в одном доме с ним.

— Вы его давняя добрая подруга, желающая помочь его дочери ухаживать за ним, — твёрдо сказала Елена. — Если кто-то попробует распускать какие-нибудь грязные сплетни на ваш счёт, я думаю, он сам себя выставит в весьма неприглядном свете. Разве не долг всякой порядочной женщины — скрасить по мере сил жизнь больному другу?

— Вы правы, — охотно согласилась Розамунда. — Но если я перееду сюда, мой дом…

— Его можно сдать, — подсказала Елена. — Он будет под присмотром, а вы будете получать арендную плату. Подкопить денег на чёрный день никогда не вредно, правда? А я поспрашиваю, не желает ли кто-нибудь снять небольшой уютный домик в предместье. И разумеется, присмотрю за тем, чтобы это были приличные люди. Если вы согласны, выберите себе комнату по своему вкусу, и я велю девушкам подготовить её для вашего переезда.

Розамунда упорхнула, кажется, очень довольная, а Елена мысленно поставила галочку против очередного пункта в списке проблем, требующих срочного решения. Официально признать Августа Ферра неспособным по состоянию здоровья управлять делами было несложно. Теперь предстояло отбиться от кузенов, желающих отобрать у неё право вести дела от имени несовершеннолетнего сына. И для этого ей жизненно необходимо было согласие супруга на раздельное проживание, а она понятия не имела, как будет уговаривать сира Ламберта согласие такое дать. Положить тысячу на счёт сиры Гертруды в Доме Халната? Пусть в семнадцать лет сама решает, что ей делать с этими деньгами — мужа покупать или снаряжение. Или просто спустить всё за пару месяцев красивой жизни.