Книга Жениться по любви, страница 75 – Хильдур Бок

— Но, пожалуй, вы правы, — сказал он. — Оставляю форт на вас, сир Вениамин, а сам поваляюсь ещё денёк или два. Если что-то серьёзное, встану, конечно, а если нет, вы и сами отлично справитесь.

Тот охотно покивал, а Ламберт вернулся к себе. Чтобы застать там несносную рыжую кошку.

— Всё-таки встали? — с неудовольствием спросила она.

— Уже ложусь обратно, — заверил её Ламберт, хоть и глупо было оправдываться перед лекаршей. — Супругу проводил, проверил, всё ли в порядке — теперь можно с чистой совестью валяться.

Он подошёл вплотную и обнял Каттен… Фелицию, ткнувшись носом в густые и жёсткие медные волосы.

— Супругу выпроводил, а не проводил, — насмешливо поправила та, не делая, впрочем, попыток вырваться, — и тут же пошёл налево.

Ламберт смолчал, продолжая тереться то носом, то щекой об её волосы и поглаживать спину под дурацкой овчиннойбезрукавкой, которую Каттен где-то успела здесь раздобыть. На что-то посерьёзнее, чем потирания-поглаживания не хватило бы сил, да и боль помешала бы, но даже просто обняться и стоять вот так было неожиданно… не приятно даже, а… Ощущения были непривычными, слов для того, чтобы их описать хотя бы для себя, остро не хватало, но отпустить её было невозможно, даже если бы шипела и царапалась, и уж тем более — если с тяжким вздохом положила голову на плечо.

— Я сейчас упаду и усну, — сказала она. — И вы, в вашем нынешнем состоянии, боюсь, меня не удержите, сир Ламберт.

— Предлагаю упасть вместе. А ещё предлагаю наедине обходиться без «сира».

— Может, мне наедине вас звать просто Бертом, как ваши братья? — фыркнула та.

— Неплохая идея, — согласился Ламберт. — Фелиция…

* * *

Елена готовилась честно скучать остаток зимы, но уезжать в Озёрный пришлось задолго до предполагавшегося срока: отцовский управляющий, не доверяя почте, послал курьера с сообщением о том, что с Августом Ферром случился удар. Елена за какой-то час покидала в дорожный сундучок самое необходимое и до утра моталась по комнате маятником, благо сир Ламберт опять прочёсывал лес, отлавливая очередную банду, и никому она спать не мешала. А ранним утром, ещё и светать не начинало, она попросила сиру Симону поторопить кучера почтовой кареты, передав для мужичка золотую монету — первую из того ручейка, что потёк по дороге. Выехали, едва небо на востоке посерело, и на каждой станции смотритель получал по золотому, чтобы позволил взять свежих лошадей вне очереди. И те, кто должен был получить этих лошадей — тоже. Хвала Девяти, народ всё был либо слишком простой, чтобы бодаться с супругой сира Ламберта из Волчьей Пущи, либо слишком… м-м… небогатый: немолодая супружеская пара благородных кровей оскорбилась бы попыткой суконщицы влезть перед ними, но почтительная просьба уступить лошадей женщине, спешащей к умирающему отцу, была выслушана благосклонно, тем более что подкреплялась звонкой компенсацией.

А Август Ферр умирать вовсе не собирался: сердце у него, как сказал семейный целитель, было на зависть иному юноше, так что прожить он сможет ещё лет двадцать. Но ни ходить, ни, скорее всего, говорить, увы, он не будет, потому что левая половина тела отказала емупрактически полностью. Конечно, говорил господин Фестиниус, всегда есть надежда на лучшее, поэтому массаж, массаж, массаж, прогулки (в коляске, разумеется), лёгкое чтение, лёгкая же, но полноценная пища… Правая рука худо-бедно действует, так что совсем уж беспомощным калекой господин Ферр себя чувствовать не будет: сможет и есть сам, и страницы перелистывать, и прочие мелкие действия выполнять самостоятельно. Даже, возможно, со временем, будет в состоянии проверять счета или выполнять подобную несложную работу, чтобы не чувствовать себя обузой. Обычно, правда, такие больные становятся рассеянными и неспособными сосредоточиться на одном деле, но господин Ферр не производит впечатления человека, готового опустить руки, а любой недуг хоть частично, да отступает перед решимостью и волей. Елена кивала, и облегчение «Жив, хвала Девяти!» мешалось с ожиданием грядущих проблем. Вернее, не так проблем, как забот: и просто нудных, требующих бесконечного терпения и щедрых денежных вливаний, и довольно… смутных в своей перспективе.