Онлайн книга «Алтарь для Спящего бога»
|
На протянутый гребень Гленна взглянула как на чудо. Подняла глаза. – Так удобнее, ― пояснил Кома. Она молча взяла гребень и лишь кивнула в благодарность. Кома всегда нравилось наблюдать, как Глаша расчёсывает свои волосы. Это его успокаивало. Было в её мягких, плавных движениях что-то такое домашнее. Так и сейчас он смотрел, как совершенно другая женщина водит гребнем по тёмной, словно глубокие воды, волне волос. И внезапно запела. Воспоминание ― лишь голос ветров. Ветер утих, ветер утих. Шёпот в ночи, времени след. Ветер утих, ветер утих. Отзовись в глубине голос моей тишины. Песнь голосов на рассвете разбудят, Ветер утих, ветер утих. И войдя в стены древних, Ветер утих, ветер утих. Отзовись в глубине моей тишины. Плачут колонны и лики богов, Ветер утих, ветер утих. Плачет оставленный дом. Ветер утих, ветер утих. Отзовись в глубине моей тишины. Дорога бредёт под копыта коня Ветер утих, ветер утих. Отведи от беды. Ветер утих, ветер утих. Отзовись в глубине моей тишины. Воспоминание ― лишь времени след. Ветер утих, ветер утих. Уйдут вслед за мной, под тёмные воды. Ветер утих, ветер утих. Отзовись в глубине голос моей тишины. Она замолчала, и руки опустились на колени. Тонкие пальцы вцепились в гребень. – Я ведь его убила? Да? Кома, завороженный песней, тряхнул головой, отгоняя наваждение. – Кого? – Того… который… – Она взмахнула рукой, показывая замах кинжальчиком. – Да. И правильно сделали. Судорожно вздохнула, низко наклонила голову, отчего волосы загородили её лицо. Плечи дрогнули, а Кома отчётливо различил всхлип. Проходящий забери его с потрохами, это Оскольд утешать умеет, а он… Что нужно плачущей женщине? Плечо, куда можно поплакать. Оно же как-то и легче будет. Вот только обнимать именно эту женщину совершенно не хотелось… Нет, хотелось! Да так, что мышцы сводило судорогой, свет мерк в глазах, но тогда уже пиши пропало. И всё же он поднялся, подошёл ближе, перевёл дух и присел рядом. Прикоснулся к локтю. Гленна подняла на него совершенно сухие глаза. Только нижняя губа слегка подрагивала, словно у ребёнка. Так бывало у племянника Кома, Веста, когда ему что-то запрещали, и у дядьки не оставалось никаких сих ему запретить.Так и сейчас. Гленна же моргнула и резко отвернулась. – Это был первый? Она только несколько раз кивнула. – С первым так всегда, но вы хорошо держитесь. У кого-то желудок выворачивает. – Это… обнадёживает. Нет уж. Кома коснулся пальцами её подбородка и развернул к себе лицом. – Нисколько, но вы должны помнить, что иначе он мог с вами сделать. – Ах да. Как я могла об этом забыть. Проще было бы, если бы она заплакала. Что делать с женщиной, которая даже заплакать не может? – Забудьте. Не стоит этого помнить. – Некоторые вещи сложно… забыть. Невозможно. Сколько же моментов сам Кома был рад стереть из памяти. – Зато можно не вспоминать. Подумать о чём-то другом. – О чём вы думаете? – Сейчас? Палец помимо воли стал плавно гладить по её щеке. Казалось, Гленна этого не замечала. – Да. – Сейчас мне сложно думать. – И это тоже помогает? Кто из них первый потянулся вперёд? Какая разница. Они словно упали друг в друга, столкнулись, и безумие вскружило голову, вытесняя остатки благоразумия. Что он творит? Его тот же Альг подвесит за причинное место, охранничка такого-то. А следом всякая разумная мысль выветрилась из его головы. |