Книга Алтарь для Спящего бога, страница 76 – Аня Кузнецова

У неё был потрясающий запах. Кома всегда раздражали людские запахи ― пот, пиво, навоз, немытое годами тело. Легче становилось на севере, где все свои. Вот и Гленна казалась своей. От неё пахло осенью, листвой и влажной землёй, последними цветами осени ― Посветками. Маленькие такие белые цветочки, поднимающиеся из прелой листвы перед первым снегом. А губы её были мягкие, тёплые и такие отчаянно требовательные.

Кома подхватил женщину и усадил себе на колени. Ох, если бы она начала сопротивляться, или ещё как-то дала понять, что не потерпит такого обращения. Но она доверчиво положила ладони ему на плечо и так восхитительно дышала. Руками он потянул подол платья вверх и коснулся тёплой кожи.

Потребовалось собрать волю в кулак, но прежде… коснуться губами этой самой родинки на шее. Гленна откинула голову назад открываясь. Можно лишиться разума, просто смотря на неё. Кома провёл пальцами по тонкой шее в скромному вороту платья, прошёлся по его краю и всё же опустил руку отстранившись. Гленна, открыв глаза, внимательно посмотрела. Немного растерянно, словно ребёнок, которому показали медовыйпряник, поманили, а потом отняли.

– Скажи нет. Ударь меня. Укуси. Сделай хоть что-нибудь, иначе…

– Иначе что?

– Я за себя не ручаюсь, – он крепче сжал её бедро и провёл ладонью выше.

Она коротко вздохнула и прижалась теснее. Обняла за шею, вцепившись пальцами в волосы.

– Не ручайся. Я разрешаю.

– Ты сведёшь меня с ума, женщина.

Кажется, он всё же сошёл с ума и утром на него обрушится вся кара неба и земли.

Он запутался в завязках и крючочках. У женщин всегда полно этих преград ― попробуй разверни. Хотелось сделать всё правильно, а получилось неловко, со смехом. Она смеялась естественно, но тихо, словно не привыкла это делать. А потом стало совсем несмешно, когда он медленно потянул вверх нижнюю рубашку. Она была такой… лёгкой и совершенно не стеснялась своей наготы. И он тонул, что в запахе её, что в зовущих ласкающих руках, которые с нетерпением начали стягивать с него одежду.

Кома выдохнул, укладывая её на кинутую у огня шкуру, и коснулся губами маленькой груди, вызвав всхлип. Изголодавшийся по женскому теплу, он совсем потерял голову. Всё оттягивал, желая насладиться моментом. И только когда Гленна взмолилась, вцепилась в его волосы и притянула к себе, вошёл в неё. Она вздрогнула, выгнулась и застонала. Крепко сжала его бёдрами. Стискивал, сжимал до синяков пальцами мягкую кожу и двигался, совершенно, забыв, где он и с кем.

Кожа к коже. Словно и нет никакого мира там, снаружи. Только движение, древнее как мир. Он смотрел в глаза Гленне, не желая пропустить момент. Дрожали длинные чёрные ресницы, губы приоткрылись, на щеках горел румянец. А когда она забилась пойманной птицей, то Кома совсем потерял голову. Он несколько раз сильно толкнулся вперёд и упал зажмурившись. Звёзды вспыхивали и гасли. Кружилась голова. Гленна тихо вздохнула и обняла его.

Приходящий, забери его. Что же он наделал!

.

Он и вправду оказался таким же тяжёлым, как она себе представляла. Но Гленне было хорошо, тепло и… уютно. Вот так, распластанная на полу у очага в старом доме посреди леса она чувствовала себя уютно. И никаких сожалений или угрызений совести. Они придут, потом, а пока… Можно закрыть глаза и покачиваться на волнах такого бесстыдного удовольствия. Наверное, жизнь её ничему не учит, раз вновь поддалась своим же страстям.