Книга Жертвы обряда, страница 197 – Маргарита Боулес

«Тогда зачем подобный выбор сделал ты?»

Велиал посмотрел на меня, будто в последний раз. Прощаясь. Душа пылала от его боли.

«Я ценю твою дружбу, братец, но не дам совершить мою ошибку. Тебе нельзя со мной».

Он подлетел и внезапно ударил, вложив всю силу, и меня подбросило наверх прямо к Аиррэлю.

Архангел поймал меня, врезал по лицу и сказал:

«Я притворюсь, что ничего не видел и не слышал».

Они оба спасли меня тогда, хотя и не должны были. Я обязан им жизнью.

– Но зачем Велиал полетел? – я насупилась.

– Мне невдомек. Но не следом за Люцифером. И он точно не выбирал быть демоном.

– Архангела хотели судить за измену?

– Да. Тогда такое творилось! Его уже и в Башню Смерти запихнули в Небесной кузнице. Но позже освободили. Никто не представляет, как Аиррэль выкрутился.

Я слушала, затаив дыхание. Какая крепкая дружба их объединяет! Но стало страшно и горько за обоих. Почему демон улетел, раз не горел желанием? И Аир… зная, насколько сильно рискует, почему отпустил брата?

Я смахнула слезы.

– Правда, потом Архангел убивал без разбора. Я не видел, чтобы он прощал. Никого не щадил. Но не я отдавал приказы, не я их получал, не мне и судить. Видимо, приказ поступил такой, что и не отвертеться.

– Вот почему его боятся.

– Верно. Глаза у него слишком яркие, пронзительные в момент казни. Даже во тьме светят ярче звезд. Нечисть боится, слагает легенды и байки. А те, кто чудом избежал казни, рассказывают об исключительной жестокости.

– А он жестокий?

– Не больше и не меньше остальных Архангелов и легионеров. Приказы никто не обсуждает. Аиррэль не чурается казнитьсамостоятельно, а другие поручают такое подчиненным.

– Ты был на земле?

– Да, – Саймон занервничал.

Или показалось?

– Не напрягайся. В курсе я, чем вы занимались, – пошутила, чтобы сгладить неловкость.

– Ух! Гора с плеч.

– Тебе нравилось в Терре?

В его взгляде промелькнул интерес ко мне как к женщине. Я отвернулась.

– Рассказывать про Аиррэля не буду, – ни с того ни с сего выдал ангел. – Тебе ведь Роксана говорила. Оставь его.

– А я и не держу. Наоборот, пытаюсь забыть, но не получается.

Я вытянула ноги, коснулась пятками воды. Достала из плетеной сумки предусмотрительно захваченные грифель и лист пергамента, чтобы запечатлеть этот мир.

– А ты, значит, умеешь рисовать, – расслабленно заметил наблюдающий за мной Саймоэль.

– Просто хобби.

Он кивнул и внезапно спросил:

– Как ты поняла, что любишь его?

– Хм-м… – я прикусила кончик грифеля и задумалась. Как объяснить любовь тому, кто не чувствовал ничего похожего? – Любовь идет рука об руку с вниманием, заботой, защитой, желанием, обладанием, страстью, влечением, привязанностью. Хочется быть всегда рядом, прикасаться, целовать, обнимать, заботиться, дарить радость, видеть в ответ улыбку. Мне хорошо, если ему хорошо. Если ему плохо, мне тоже. Хочу, чтобы он был счастлив. А рядом с ним счастлива и я.

– Ты сказала, что хочешь забыть его. Объяснишь?

– Так нельзя любить.

– А разве у любви бывает дозволенность и ограничения? – Саймон недоумевал. – Сперва говорила одно, а теперь – другое. Разве можно выбирать уровень любви и контролировать чувства, если они есть? Или это под силу только человеку?

– У меня не получается контролировать. Но лучше бы столь сильным чувствам и не существовать вовсе: я же словно растворяюсь в любимом, отдаюсь полностью.