Книга По осколкам, страница 55 – Кира Гофер

— Что он лопочет? — шепчет осевшая на траву Сатс.

— Не знаю. Но если… сложно… это не искаженная речь, но это не…

— Ты ила у хо-тя-си! — надрывается человечек, и я слышу в его голосе неподдельный восторг.

— Перевести сможешь?

— «Ты говорила…» Нет, дальше не понимаю. На некоторых осколках люди уже не владеют Общей Речью. Или вообще разговаривают на своей, и их уже не понимаем мы.

Женщина отбрасывает корзину и с размаха бухается на землю лицом вниз, лишь колени успела согнуть и потому не угодила прямо в одну из черных луж. Голова ее мечется, узел на затылке прыгает от уха до уха. Женщина воет в землю, затем, приподнявшись, тянет к нам грязные руки, будто присыпанные пеплом, и воет на одном тоне что-то, в чем не распознать слов.

Человечек в ответ на ее завывание начинает прыгать еще радостнее:

— Хо-тя-си!

— Они нас явно узнали, — тихо говорит ошалевшая Сатс, закрывает глаза и на два шага отползает назад. — При этом падают на колени…

Благоразумно отодвинувшись за меня, она оттуда смотрит на этих людей более внимательно. Я стою неподвижно и не шевелюсь, даже когда женщина ползет на коленях к нам через черную лужу.

— У него нет рук… — сдавленно выдает Сатс, не отводя взгляда от человечка в мешковатом балахоне, и добавляет вдруг увереннее: — Но я смогу его исправить.

— Нет, не сможешь. Это не то искажение, с которым Мастер вроде тебя имеет дело. Он таким не стал. Он таким родился.

— А более опытный Мастер?

— Тоже нет. Это очень крепкое. Не изменить.

Сказав это, я прикрываю глаза. Смесь из жгучего отчаяния и липкой брезгливостине дает мне со спокойным лицом стоять перед покалеченным ребенком и валяющейся в болотной грязи женщине. Проще не смотреть — и я не смотрю.

Я не понимаю, что с ними и почему они тут живут. Если ты в страшном месте и можешь ходить — уходи, смени место. Но они живут здесь, в конце канала, забирающего из реки чистую воду.

— Точно здесь не город, — бросаю я и разворачиваюсь.

Едва не наступаю на Сатс, сидящую на корточках у моих ног.

— Пойдем отсюда. Нам надо найти хотя бы один колос овса. Я, к твоему сведению, тоже голодна.

— Но, может быть, у них… — Сатс с тоской смотрит на коротышку, семенящего к зарослям. Наверное, он хочет еще кого-то позвать, чтобы те тоже упали перед «хо-тя-си».

— Ты будешь есть то же, что эти люди?

Мой Мастер тут же вскакивает и обгоняет меня.

Мы удаляемся, забирая через болото направо. Безнадежный вой странной женщины постепенно начинает звучать как назойливая, но далекая песня. Потом тягучая мелодия стихает.

В загустевающих сумерках звук растворяется, путаясь в холмах, словно бы он был обращен только к нам, но потерял нас. Если это был старый ритуал перед парой наших, то это или неправильный ритуал встречи, или наоборот, верный ритуал отпугивания. В любом случае, когда крик лохматой женщины увязает в болотной тишине, а обрывки восторга безрукого мальчика пропадают из воздуха, мне легче. Даже не так давит со стороны реки.

Под ногами становится суше и тверже. Я еще не вижу реку, но уже знаю, что мы недалеко.

Сатс часто оглядывается. Это понятно — я бы тоже не хотела оставлять за спиной непонятное и подозрительное, если бы была моложе и неопытнее. Но я уже привыкла, что развернуться и оставить что-то позади иногда бывает спасительным.

Надо восстановить силы. Надо поесть и уйти с этого осколка. Надо вернуться на Первый, отчитаться и попросить или совета, или другого Мастера…