Книга Жатва, страница 36 – Купава Огинская

– Что? – рассеянно переспросила Вейя. Она устала и хотела поскорее забраться в кровать, а не разгадывать лисьи загадки.

– Ты оттолкнула меня.

– Просто забрала руку. Я не…

– Отняла руку, чтобы те две барышни не увидели, – перебил ее Йормэ. Хорошо понимавший, что именно там произошло. – Так зачем ты это сделала, Вейя?

Она поежилась. И тон, и это суровое «Вейя» – все выдавало недовольство лиса. Он редко звал ее по имени, предпочитая обходиться нелепым прозвищем. И свое имя из его уст она слышала, когда Йормэ был серьезен или раздражен. Не зол, на нее он никогда по-настоящему не злился.

– Послушай, не нужны мне эти проблемы с твоими поклонницами. Вот и все. К тому же, Вила мне понравилась, а ты понравился ей… Не хотелось бы ее расстраивать.

– Думаешь, будет лучше, если она продолжит питать напрасные надежды? – едко спросил Йормэ. Для него чужие чувства всегда были больной темой. Слишком часто ему приходилось с ними сталкиваться. Лисье обаяние сыграло с ним злую шутку.

– Не знаю. Но уверена, что будет куда хуже, если Вила увидит во мне соперницу и решит со мной бороться.

Йормэ молчал и смотрел на нее. В полумраке его глаза светились синим.

– Ты ведь не устала от меня и не собираешься оставить?

Вейя не шелохнулась, когда он потянулся, чтобы коснуться поблескивавших в слабом освещении коридора мягких чешуек на ее висках – наследство от матери-драконицы или аспида-отца, никто точно не знал. У матери Вейи чешуйки были полупрозрачными и темно-зелеными, а отца она никогда не видела, хотя, со слов матери, он был золотым аспидом. Чем и привлек ее внимание…

Вейя же, со своими рыжеватыми чешуйками, едва заметными на коже, не пошла ни в одного из родителей.

Когда Йормэ осторожно, кончиками пальцев, коснулся чешуек, Вейя длинно выдохнула и прикрыла глаза.Осторожное прикосновение волной тепла прошлось по всему телу. Чешуйки были очень чувствительны и уязвимы, и они оба знали, что добровольно Вейя мало кому позволила бы к ним прикоснуться.

– Что за мелодраматичную сценку вы тут разыгрываете? – спросила Мажена, выглянув из комнаты. К боку она прижимала корзинку со всем, что должно было пригодиться ей в душе.

– Умеешь ты испортить момент, – проворчал Йормэ.

Мажена злорадно оскалилась.

Анита молчала и теребила рукав больничной пижамы тонкими, нервными пальцами. Она все еще оставалась болезненно-бледной и слабой, но Йормэ настоял на том, чтобы допросить ее прямо сейчас, и их допустили к больной.

Йормэ мог быть очаровательным, мог быть ребячливым и казаться легкомысленным, но напористым, серьезным и даже угрожающим он тоже мог быть. В чем и убедился лекарь лечебницы, попытавшийся не пустить приезжих стражников в палату.

Рассчитана палата была на троих. Большая, с облупившейся краской на стенах и рассохшимися подоконниками, но светлая и чистая. Две из трех кроватей были пусты.

В женском крыле пациенток было мало.

Вейя видела, что Анита встревожена и даже напугана. На посетителей она смотрела настороженно. И ситуация лишь ухудшилась после того, как Йормэ признался, что это они ее спасли.

– Зачем? – тихо спросила Анита. – Вас ведь об этом никто не просил.

Йормэ опешил.

– Ты ведь чуть не умерла.

– И это было мое решение. – Губы ее дрожали. Анита готова была разрыдаться в любой момент. – Зачем вы лезете не в свое дело? Вы ведь ничего не знаете. Не представляете, как я жила.