Книга Хозяйка Его Виноградников-1, страница 44 – Наталья Шевцова

Тем временем она и Элла зашли в большую просторную комнату, в которой было развешано множество полотен в отполированных серебряных рамах, включая изящные пейзажи и искусно драпированные обнаженные фигуры. Над каждой картиной были установлены небольшие светильники.

– Узнаешь? Это твоя мама, – указала она на один из портретов.

Это был нарисованный широкими, драматическими мазками портрет очень красивой женщины. Ее каштановые волосы были убраны назад, а овал лица подчеркивали серьги с изумрудами, в тон глазам.

– Элизабет была признанной красавицей, и ее часто рисовали знаменитые портретисты, – продолжала Элла. – Этот вот выполнен рукой самого Бернардо Контерини! Твоя мама коллекционировала картины. И даже сама немного рисовала. Точнее, это она считала, что немного.Мне же кажется, что у неё был талант. Если хочешь, я отведу тебя в её студию, там осталось всё, как было при ней.

– Конечно хочу! – воодушевленно воскликнула Виктория, наклоняясь, чтобы ближе рассмотреть лицо матери: и видя перед собой свои же точеные скулы, свои же огромные, слегка раскосые зеленые глаза, брови вразлёт, слегка вздёрнутый небольшой носик, пухлые губы… Отец был прав, она очень похожа на мать. У нее было чувство, что она смотрит в зеркало.

– А вот ещё один её портрет! – указала Элла на портрет восседавшей на белом жеребце всадницы. – Этот работы Энтони Мальволио. Здесь Элизабет изображена совсем юной, ещё до замужества! Просто поразительная красавица! И редкостной души человек! Просто необыкновенной доброты… – в ее голосе явственно слышалась легкая печаль.

– Она просто ослепительна! – восхитилась Виктория изображением юной девушки, в решительном наклоне подбородка, неустрашимом выражении глаз и задорной улыбке которой читалась несгибаемая воля. На этом портрете её мать была ещё больше на неё похожа. Точнее, конечно, это она была похожа на свою мать. Вот только почему она не чувствует ничего из того, что, по её мнению, она должна была бы чувствовать, глядя на портрет свой покойной матери.

«Почему я не чувствую, не только чувства потери или печали, но и даже малейшей связи? Что со мной не так? – думала она, вглядываясь в такое одновременно и знакомое, и чужое лицо. – Почему мне кажется, что дело не только в том, что я потеряла память?.. Почему, чем больше я узнаю о своей жизни, тем более чужой она мне кажется? Что со мной не так, мама?» – мысленно спросила она у портрета. Но прекрасная юная всадница, разумеется, ей не ответила. Она просто продолжала взирать на нее с высоты холста… Такая далекая и такая… чужая.

– Ты удивительно на неё похожа, – между тем говорила Элла. – Раньше я этого не замечала. Никто не замечал, только Дэвид… Возможно, дело в выражении глаз… Да и вообще лица… – задумчиво проговорила она.

Виктория повернулась к женщине, нервно облизала губы и спросила.

– Элла… Я была очень плохой?

Её вопрос явно застал женщину врасплох. Она отвела взгляд.

Вопрос Виктории повис в воздухе.

Она знала какой будет ответ. И, что греха таить, боялась этого ответа. И всё же спросила ещё раз. Точнее попросила.

– Мне нужнаправда, Элла. Расскажи мне обо мне прежней. Какой я была?

Элла судорожно вздохнула, чувствуя, как в груди сжимается сердце. Она понимала стремление девушки знать правду, какой бы болезненной она ни была. Однако она знала и то, что, скажи она всю правду без прикрас, её ответ либо приведет девушку в отчаяние, либо, если к жизни вернется «старая» Виктория, вызовет взрыв ярости.