Книга Дом грозы, страница 130 – Ксюша Левина

У него нет имени. Его тело зарыто в ледяную землю на траминерском кладбище. Нет семьи. Нет дома. Да даже планов на жизнь — и тех нет. Но он, черт возьми, счастлив. Это чувствуется в каждом его вдохе и навечно приклеившейся к губам хитрой полуулыбке.

Он, черт бы его побрал, знает какую-то тайну. И все время о ней думает.

Нимею эта мысль интригует, больше всего на свете она мечтает влезть в его голову и посмотреть, что творится за полуприкрытыми веками, пока ресницы трепещут, а на щеках появляются следы ямочек.

Нимея и Фандер полулежат, прислонившись к спинке кровати в спальне, и молчат уже вечность. Он привел ее сюда, уложил рядом с собой, велел успокаиваться и глубоко дышать.

— Интересно, сколько нам осталось? Дня два, и все закончится? Что будешь делать дальше? — Хардин нарушает тишину внезапно, этот вопрос как бы витал в воздухе.

— Не знаю. Вернусь в Траминер.

— Зачем?

— Чтобы позаботиться о тех, кто во мне нуждается. — Ее голос становится сиплым.

— Энграм?

— Энграм.

— Ты любишь его?

— Конечно, люблю. — Она чувствует, как сжимаются пальцы Фандера, и только в этот момент понимает, что они держатся за руки. — Ревнуешь?

— Ревную.

— Это не та любовь, о которой тебе нужно переживать.

— А мне можно переживать?

— Я… не знаю… — Нимея растерянно хмурится, сглатывает и косится на профиль Фандера. Тот сидит с закрытыми глазами, совершенно спокойный.

— Да ладно, брось. Не отвечай.

— Нет, слушай.

Нимея разворачивается к Фандеру лицом и даже кладет руки ему на плечи.

— Я хотела сказать, что я тобой горжусь. Погоди, не перебивай. Я рада, что ты научился быть траминерцем.

— Что? — Он смеется.

— Бытьмагом времени, конечно, круто, но быть магом земли, как по мне, даже круче. Большинство из ваших это раздавило, поверь, я видела многих. В основном женщин, которые приносили мне украшения. Среди них были те, кто попытался сменить сторону, притвориться своимдля иных. Но в то же время истинным траминерцам тяжелее всего было принять, что маг земли — слабый маг. Даже те, кто никогда не принимал токсин, жили в уверенности, что слабость — это не часть их природы, а какое-то проклятие, болезнь. Стыдились себя или вроде того, не знаю. Как будто им было дискомфортно в собственном теле, ну со стороны так кажется. Они все уверены, что ничего не стоят.

— Но это не так, — кивает Фандер.

— Я теперь это вижу. То, что ты делал в лесу, говорил с ним… Не уверена, что когда-либо встречала подобное. Это очень круто. Ты не просто умеешь цветочки выращивать, ты общался с лесом! Я горжусь тобой, Хардин. — Она не замечает, как открывается все больше и больше, забывает о своих проблемах, отвлекается, чувствуя себя такой нужной, отчего за спиной словно расправляются крылья.

— Если ты будешь говорить мне это почаще, я из кожи вон вылезу, но стану не только магом времени и земли, но, может, даже поднаторею во владении огнем или… не знаю… как насчет воды?

Оба начинают смеяться. Фандер открывает глаза, в очередной раз шокировав Нимею черной радужкой, и ловит ее взгляд. Они разглядывают друг друга, будто могут что-то прочитать в чертах лиц, и оба еле заметно касаются солнечного сплетения в попытке унять что-то очень похожее на внезапный приступ изжоги. Там поселился крошечный огонек, не дающий сосредоточиться на словах.