Книга Дом грозы, страница 147 – Ксюша Левина

— Вы вернетесь, и мы поедем с тобой в Траминер. А Брайт проводит Нимею по морю.

— Спасибо. Я не знаю…

— Эй, мы тебя никогда не забывали. Даже когда ты остался там — мы поняли. Не вини себя, ладно?

— Ну-у, не забирай у меня последнее, я, можно сказать, держусь на чувстве вины, — посмеивается Фандер. — Если бы я не считал себя ничтожеством,плакала бы моя невероятная сила.

Рейв машет ему на прощание и на секунду становится похожим на себя прежнего. Будто сейчас они переоденутся в белые брюки, дадут друг другу пять и пойдут в яхт-клуб, где выпьют по чашке черного кофе прежде, чем проведут полдня на воде.

Это картина из прошлой жизни, похожая на сюжет книги с плохим концом.

— Уверена, что знаешь, куда идти?

Волчица моргает и ведет носом, будто велит следовать за ней.

* * *

Всего три мили, это не больше пары часов ходу. Вроде просто, но почему тогда так невыносимо? В момент, когда из виду пропадает Дорн — последняя яркая точка, оставшаяся за спиной, — во все стороны простирается черная земля. Она пузырится под ногами, ботинки вязнут, Фандер то и дело спотыкается на ровном месте.

Волчица жалобно скулит, как если бы в ней не было человеческой души. Она кажется по-настоящему испуганным животным, которое прижимает уши к голове и смотрит вперед с опаской. Фандер ее понимает, он нервничает не меньше, и вид бескрайнего земляного моря вгоняет в дрожь. Куда ни поверни — всюду только черная почва, срастающаяся на горизонте со стальным небом. А если они потеряются? Что тогда? Умрут среди этих просторов от голода и жажды?

Одиночество угнетает, потому что нельзя поговорить с Нимеей. Кожа покрывается мурашками из-за того, что от земли веет могильным холодом. Фандеру не по себе, он, хоть не считает себя трусом, боится от незнания, куда идет.

— Нимея, ты можешь на секунду стать человеком и указать дорогу? Я с ума схожу, у меня паранойя.

Вот на что это похоже. Паранойя. На лбу испарина, дыхание прерывистое, частое.

Она мотает головой из стороны в сторону, а Фандер не понимает, почему ей нельзя стать человеком хотя бы ненадолго? Фандеру кажется, что они не туда свернули и скоро просто упрутся в тупик.

— Это земля во всем виновата? Из-за нее я так встревожен? Не сказал бы, что когда-то так боялся.

Голова волка медленно опускается вниз, нос едва не касается земли, а потом снова поднимается. Фандер воспринимает это за знак согласия.

— А ты?..

Он останавливается, и волк тоже, опередив Фандера всего на пару шагов. Сначала ждет, потом поворачивает голову и внимательно смотрит, но вместо ответа Хардин опускается перед Нимеей на колени, будто обессилев. Нимея медленно к нему подходит,волчьи лапы ложатся на плечи, мокрый нос утыкается в сгиб его шеи.

— Нимея, неужели так важно, чтобы я не знал дороги? — Он утыкается лицом в ее шерсть. — Я должен тебе доверять, в этом все дело?

Волчица тихо рычит, отстраняется, и ее нос касается его щеки. Они сидят недолго, но за это время небо успевает еще ниже нависнуть, оно теперь давит, и даже дышать становится тяжелее.

— Я доверяю.

Они медленно двигаются дальше. Земля продолжает навевать ужас, а паранойя не дает успокоить сердце, которое слишком быстро колотится, как при надвигающейся панической атаке. Фандера охватывает удушающий ужас.

Никогда еще не было так трудно переставлять ноги. Страх неестественный — стоит только напомнить себе, что для него нет, в сущности, причин, как он исчезает. И тут же небо светлеет, тут же можно дышать.