Книга Дом грозы, страница 159 – Ксюша Левина

— Только все-таки возвращайся. — Нимея кривится, будто ей неприятно или больно произносить эти слова. — Ну… ко мне возвращайся. Было бы… неплохо. Ну ты понял. Иди, короче.

Фандер целует ее в лоб и скрывается за дверью, которая теперь легко поддается.

— Я быстро. Не успеешь соскучиться, — успевает сказать он на прощание.

— Да я не… не скучаю я. Я заболела просто.

* * *

Фандер представлял себе старинные, пропахшие пылью ковры, грязные доски под ногами или мраморный зал с фонтаном по центру — что угодно за дверью Дома грозы, кроме пустоты. Тут нет ничего. Ни черное, ни белое, никакоедо потрясающей прозрачности и ясности.

— Мне нужно поверить, что вокруг меня что-то есть, и оно возникнет?

Для Фандера оставалось загадкой, по какой причине время так тесно связано с верой. Эти понятия для него шли всегда параллельно, им негде было пересекаться, но в Имбарге все зиждилось именно на них двух, нераздельно связанных. Время и вера.Фандер стал вглядываться в ничто, ожидая увидеть фонтан, мрамор, старые доски, тяжелые шторы, шелковые обои в цветочек, пыльные витражи.

Первым появился старинный рояль с щербатой клавиатурой, он встал у стены пустого квадратного помещения, а рядом появился пыльный пуфик, идентичный тому, на котором сидела пару дней назад Нимея в замке на границе Дорна и Аркаима. Окна из узких и высоких, до самого потолка, какие Фандер видел, находясь снаружи замка, превратились в обычные, они даже обзавелись вместо тонких плинтусов широкими подоконниками, а спустя мгновение пыльные стекла пробили побеги актинидии. Стены покрыли обои с неразличимым от старости рисунком, у окна появилось продавленное кресло.

В точности воссозданная комната из заброшенного замка.

— Почему я оказался здесь? — спросил он, но, разумеется, никто не ответил.

Фандер стоял посреди той самой гостиной. Пахло пылью и застоявшимся воздухом. А еще старым деревом и почему-то мебельным лаком, будто кто-то уже начал в старинном замке ремонт.

Никакого Источника веры не видно, только место, в которое они с Нимеей почему-то хотели бы вернуться. Музыкальная гостиная оживает на глазах, и даже пианино само по себе начинает наигрывать ненавязчивую мелодию. Клавиши проваливаются одна за другой, приводя в движение молоточки, которые бьют по струнам. Фандер много раз видел, как мама проделывала такое с их роялем дома, и всегда думал, что это потому что инструмент особенный, заговоренный играть любую мелодию задом наперед. Кажется, воспоминание из детства переместилось сюда.

Фандер выглядывает в разбитое окно, ожидая, что за ним будет чернота и ничто, но видит тот самый вид на оставленную людьми деревню.

— Что-то ищете? — Фандер оборачивается, отступает и недоуменно смотрит на стоящую перед ним женщину.

— Мама?

— О, всего лишь то, что ты хочешь видеть, — легкомысленно отвечает Омала, машет рукой, пожимает плечами, опускается в пыльное кресло, будто оно совершенно чистое и стоит посреди ее собственной гостиной. Можно представить, что сейчас появится Мейв и предложит хозяйке чай.

— Музыкальная гостиная и ты? — У Фандера пересыхает в горле при виде Омалы, сидящей, положив руки на подлокотники, — такая привычная поза и такой привычный вид.

Она улыбается как настоящая, но есть подозрение, что этот образ не был списан с нее. Это мама, просто в какой-то другой сцене из жизни. Может, когда-то она так же сиделаи смотрела, как Фандер собирается выйти из дома на одно из бесконечных заданий отца? Или нет, нет, тогда ее брови были бы скорбно сведены на переносице. Он видит другое.