Книга Дом грозы, страница 75 – Ксюша Левина

— Эй! Иди уже. Тут некому меня грохнуть, серьезно.

Нимея молчит.

— Или я решу, что ты переживаешь за меня.

Снова молчит.

— Нока, проваливай, тут холодно, а у меня мозги наружу. Простынут.

Все ещемолчит.

— Эй, жива? Чего застыла?

Его голос доходит до нее с помехами, будто из старого радиоприемника с полуживым динамиком.

— Ладно. Просто… Тут правда недолго, и, если что, вопи что есть сил. Я быстро, одна лапа здесь — другая там. Хорошо? Я услышу, просто крикни громко, и все!

— Я понял, иди. Быстро! — Он наконец усаживается и машет руками на Нимею, прогоняя, а она бросает на него последний жалобный взгляд.

Фандер Хардин

По тому, как стих лес, было нетрудно догадаться, что случится что-то нехорошее. Фандер не мнительный, но, когда ветер на пару секунд перестал ворошить кроны деревьев, он запрокинул голову и прошипел сквозь зубы: «Твою мать…» Притихшая, будто в ожидании, природа показалась знаком, что проблемы все-таки неминуемы.

Слишком нервной была его волчица со звериной чуйкой, которая вдруг не захотела бросать Фандера одного в лесу. Слишком резко стемнело — не к добру. Тучи заволокли небо, словно по чьему-то заранее оплаченному заказу. Слишком сильно в животе зашевелились бабочки. Кто-то говорит, что это к влюбленности, а вот Фандер практически уверен, что к проблемам. Это те нервные бабочки, что появляются на пороге беды. Хорошо узнаваемые и нежеланные. А еще со стороны, откуда прежде не появлялось ни одной машины, вдруг мелькнул свет фар.

Предчувствие не обмануло.

Тяжелые шаги и хохот. Фандер даже улыбнулся. Ну конечно же. Он не мог нарваться на стаю простых лесных разбойников из сказок. Или попасться каким-нибудь волшебным нимфам, если они вообще существуют. Нет, ему на пути непременно должна встретиться стая оборванцев с хриплым смехом. Как же все предсказуемо!

— Нока, тебе лучше поторопиться… — шепчет Фандер, понимая, как бесполезен со своей никчемной магией земли, и в то же время с нетерпением ждет приближения толпы.

В ожидании он то и дело поглядывает на лес. Было бы здорово уметь с ним разговаривать, как делали крутые маги из детских сказок, но Фандер никогда не встречал такого в жизни. Не было бы это мифом, он бы попросил сейчас укрытия у дуба, под которым сидел.

— Эй, дружище, — обращается он к дубу, запрокинув голову. — Не хочешь мне помочь? Я вроде из ваших. Не? Могу поговорить с тобой на каком-нибудь древнетраминерском.

Он даже произносит несколько заклинаний, но едва ли шевелится в ответ на это хоть пара листочков.

— О! А вот и водила. — Хохот парней кажется искусственным, а происходящее слабо походит на реальность.

Фандер никогда не попадал в ситуацию, где был бы жертвой, раньше это он и его друзья выступали в роли обидчиков. И сейчас в лидере группы он словно видит себя. У другого парня похожая куртка, такая была у него в прошлой жизни, а третий смеется так же, как когда-то смеялсяон.

И-ро-ни-я.

Хардин видит себя времен революции. Наглый, самоуверенный и непременно с улыбкой, за которой прячется отчаянный, тошнотворный страх. И в данном случае напускная самоуверенность не маска, как любят пафосно заявлять герои романов про плохих парней из библиотеки Омалы, а вполне естественная реакция, и только слепой идиот ее не распознает. И стоящие перед Фандером парни тоже на измене, они крысятся от страха, но им хочется доказать свою правоту силой.