Книга После развода в 40. Между нами твоя истинная, страница 80 – Екатерина Гераскина

Она вскочила, но живот не позволил резко отойти, и она только качнулась вперёд, обхватив себя руками.

— А о моей безопасности ты думаешь? — спросила она тихо, почти шепотом, как обиженная девочка. — О том, как мне страшно? Как я одна? Как…

Она сжала губы, чтобы не расплакаться.

— Я хочу, чтобы ты вернулся в столицу.

Я посмотрел ей прямо в глаза.

— Это невозможно на данный момент, и ты это знаешь. — Я говорил спокойно, стараясь не повышать голос. — Я могу предложить тебе жить здесь. В Брюмсе. Тогда я смогу навещать тебя чаще.

Она вытаращила глаза, будто я предложил ей поселиться в курятнике.

— ЧТО?! — сорвалось у неё так громко, что даже свеча дрогнула. — Нет! Ты видел этот город вообще? Это… это… Ад кромешный! Город? Да это деревня! Самая настоящая. Что я тут буду делать?!

Она резко обвела взглядом скромную комнату гостиницы — выцветшие занавески, простую деревянную мебель, окна на улицу, где периодически грохотала телега.

— Тут ничего нет! — почти завизжала она. — Ни развлечений, ни нормальных людей, ни приличных салонов! Даже кондитерской нет нормальной! И театр отсутствует! Те-атр, Арден! Ты понимаешь?

— Ты беременная, — напомнил я устало. — Какие тебе развлечения, Орелия?

Она резко вскинула подбородок.

— Я — молода! — подчеркнула она каждую букву. — А беременность — это не болезнь.

Я провёл ладонью по лицу. Она же не остановилась.

— Мне нужны эмоции, общение, твое внимание! Я не собираюсь тут умирать от скуки, пока ты бегаешь по лесам за своими василисками!

Она фыркнула, заложила прядь за ухо.

— Я не создана для… для этого холода, грязи и тоски. Мне не подходит эта… это… захолустье!

— Это граница, Орелия. — Я сдержанно ответил. — Не курорт. И не столица.Но здесь безопаснее, чем в дороге. И если тебе что-то нужно, ты могла бы просто написать… а не нестись сюда под покровом ночи.

Она мотнула головой, будто отгоняла мои слова, как надоедливых мух.

— Писать… писать! — передразнила она. — У меня сил нет, все нервы на пределе, а ты, великий генерал, шлёшь мне письма «терпение, дорогая»? Я хочу, чтобы ты был рядом. А не в десяти километрах от края земли!

— Я исполняю приказ императора.

— Мне плевать на императора! — вспыхнула она. — Я твоя жена! И я не хочу жить в этой дыре, как… как…

Я выдохнул, чувствуя, как нарастает головная боль. Она упрямая. Вспыльчивая. И абсолютно не понимает, что творит. Но она мать моего ребёнка.

Орелия опустилась в кресло.

— Выпьем чаю? — резко сменила она тему. Я был только рад этому.

— Разумеется.

Я налил ей чашку, себе — вторую. Чай пах цветами и пряностями. Мы сделали глоток одновременно.

Сначала ничего. А потом… во рту пересохло.

Грудь сжала горячая волна, я вскинул взгляд и понял.

— Что ты туда подлила? — выдавил я, голос сорвался на хрип.

Орелия вздёрнула подбородок, губы дрогнули в упрямой улыбке.

— Ничего такого, что могло бы тебе навредить, — протянула лениво, почти с вызовом. — Ты вообще не должен был это почувствовать.

— Что ты сделала?! — прорычал я и встал, смёл всё со стола на пол. Отвернулся, чтобы выйти и найти лекаря.

— Я опоила тебя! Но ничего страшного не произойдёт! Просто ты сильнее почувствуешь свою связь со мной. Твой дракон потянется ко мне.

— Идиотка, — процедил я хрипло, внутри всё жгло. Сознание гасло, я цеплялся за мебель, за спинки стульев и дивана, дошёл до двери. Надавил на ручку.