Книга Три желания, страница 4 – Ольга Придакова

Последним пришлось соврать, что хочу познакомить со своим ухажером и услышать их мнение на его счет. Вечно занятый сын просто буркнул в трубку "хорошо", а дочка рассмеялась, — "ну, ты даёшь, мам!" Однако, обещали быть к назначенному сроку.

К договору я так больше не прикоснулась. Сначала было страшно, а потом завертелась и забыла. С делами было покончено в срок. Успела. Завещание было написано и заверено нотариусом, трёхкомнатная квартира переписана на внука, дача в элитном поселке на внучку, а небольшие сбережения на банковской карточке поделены между сыном и дочерью.

Накануне дня икс, позвала своих закадычных подружек Петровну и Семеновну на вечерние посиделки, благо повод был подходящий, — семилетняя годовщина смерти моего Лёнчика. Посидели хорошо. Под коньячок и нарезку из сыра, колбаски и свежих огурчиков с собственной грядки и поплакали, вспоминая ушедших вперёд нас мужей, и посмеялись над курьезами жизни, и песни погорланили. Всё-таки классные у меня девчонки! Понятливые и верные.

Прощались, когда ночь уже опустилась на город и августовская духота сменилась приятной прохладой. В последний момент сунула в руки Семёновне запасную связку ключей. Та удивлённо вскинула бровь:

— Ты чего, Никифоровна?

— Так, на всякий случай! Последнее время что-то всё терять начала... То кошелек в магазине оставлю, то сумку забуду на лавочке. Пусть у тебя будут! — улыбнулась ей в ответ.

Ложилась спать в волнении — как то это будет? Больно? Страшно? Что буду чувствовать? Закрыла глаза и провалилась во тьму. Последний звук, что слышала, — бой старинных часов, что стояли в прихожей, отбивающиедвенадцатый удар.

Кто-то плакал. Заунывно, на одной ноте тянул горький звук. Лёжа на чём-то жёстком я мерно покачивалась из стороны в сторону, ощущая себя утлым суденышком в тихих водах спокойной реки. Глубоко вдохнула воздух полной грудью. Он оказался вкусным, свежим, пахнущим землей, цветами и еще тысячами незнакомыми запахами, присущим только там, где матушка природа не испорчена выхлопами газов больших городов. Открыла глаза и уперлась взглядом в чёрное небо, усыпанное звёздами. Пока соображала где я и что со мной, покачивание прекратилось, а мое тело стало резко опускаться куда-то вниз. От неожиданности из горла вырвалось громкое айканье и моё ложе тут же с глухим стуком упало на землю, а вокруг обнаружилась толпа мужчин и женщин. Они были облачены в темные одежды, напоминающие музейные костюмы деревенских жителей середины восемнадцатого века. Мужчины стояли в шаге от меня и с ужасом смотрели на то, как я сажусь, ухватившись за деревянный бортик… гроба!

Звук, что вырвался одновременно у меня и у ближайшего мужика с женщиной, закутанной в черную шаль, был идентичен, — А-а-а-а-а!

Я дернулась, попытавшись перевалиться через деревянную преграду, отделявшую меня от вожделенной свободы, но натолкнулась взглядом на свои ноги, обутые в грубые башмаки. Они выглядывали из под длинной холщовой юбки и совсем не были похожи на мои родные, толстые, короткие косолапки со вздувшимися варикозными венами. Под юбкой вырисовывалось нечто стройное, гладкое и ровное, с маленькой ступней, судя по размеру башмака. А подняв руки к глазам, обнаружила изящные пальчики с аккуратными ноготочками, узкую ладошку, тонкое запястье. Тут же схватилась за лицо и на ощупь под пальцами оказалась нежная, бархатная кожа, курносый носик, густые брови дугой! Вдох-выдох! Это что же получается? У меня другое, молодое тело? Но что происходит? Это тело несут хоронить?