Книга Среди гроз и теней, страница 82 – Анна Бруша

Пока я раздумывала, на какую встречу она намекает, или же из-за вспышки ярости мага решила написать мне послание без всякого тайного смысла, в комнату вошла Гитте.

– Ай, тайрис, – сказала она. – Опять занята буквами и книгами.

«Тайрис». Гитте не называла меня хозяйкой, вместо этого обращалась тролльим словечком, которое означало что-то хорошее, милое, то, что жалеют, но точного совпадения в человеческом не было.

– Да, а что еще остается.

Гитте устроилась в кресле напротив.

– Зачем ты пишешь этой девушке? Она поступила дурно.

– Ничего она не сделала, – резко ответила я.

Тролльчанка довольно усмехнулась, ее глаза озорно блеснули. Мой ответ ей понравился.

– Так можно решить, что любовь – не преступление, – сказала она. – И собственность может делать все, что вздумается.

Я невесело усмехнулась. А Гитте спросила с напускной серьезностью:

– Так зачем?

– Она не заслуживает такого. Никто не заслуживает. К чему эти вопросы, Гитте?

– Благородная дама вроде тебя могла бы найтисебе занятие получше, чем переписываться с отверженной тролльчанкой. Ты единственная, кто ей пишет. – Тролльчанка постучала себе по виску собранными в горсть пальцами. – Кажется, тебе нет дела до ее поступка. И как будто ты желаешь ей добра.

Я пропустила мимо ушей ее «благородная дама».

– Так и есть. Что здесь удивительного.

Гитте коснулась бумаги и провела рукой по строчкам, благо чернила успели высохнуть.

– Они опасны, эти закорючки. Пробуждают мысли, чувства… желания. Тисса может начать мечтать. Например, о свободе.

– И что с того?

– Очень сильные желания обретают плоть, – ответила ведьма. – Становятся действиями.

Я вздрогнула, как будто получила пощечину.

Карлинг Исмар, что привел своих собратьев, а также людей и троллей в Гнездо. Если бы Тисса могла туда добраться, она могла бы затеряться, освободиться от Мага.

Гитте внимательно наблюдала за переменами в моем лице.

– Что ты увидела, тайрис?

– Кажется, я знаю место, где никто не будет задаваться вопросами о чести Тиссы. Не будет судить.

– Хорошо. Тогда ей нужно отправиться в это место как можно скорее.

– Почему? Ты что-то узнала, Гитте?

Я даже подалась вперед.

– Слуги многое говорят, а Гитте слушает.

– Расскажи мне. Не тяни.

– Они говорят, что хозяин охладел к ней.

– Это хорошая новость!

– Не совсем, – возразила тролльчанка. – Есть такие мужчины, чье внимание обжигает и причиняет боль, но их холод еще опаснее.

* * *

Судьба Тиссы вызывала у меня все большее беспокойство. Гитте поделилась слухами, которые ходили среди слуг в поместье: Маг собирался продать Тиссу.

Возможно, из-за этого решения, чтобы придать девушке «товарный вид», ей разрешили длительные прогулки на воздухе и еда явно улучшилась.

Изменились и письма. Тисса написала песню и упомянула, что хотела бы ее спеть для меня, но она выражала страх, что компания такой недостойной тролльчанки не слишком подходит для настоящей яло эманта.

Я поняла, что Тисса хочет сбежать.

* * *

Змея походила на черную траурную ленту, забытую в траве. Должно быть, гадина выползла к берегу озера в этот неожиданно теплый день в надежде согреть свою ледяную кровь.

Тисса сошла с дорожки и, рискуя испачкать травой туфли, двинулась прямо к змее.

Нет. Не может быть, что она ее не заметила. Она же смотрит прямо на нее.

Жирное чешуйчатое тело так и лоснилось на солнце. Змея свиласьв кольцо, подняла треугольную плоскую голову со вздернутым носом и предостерегающе зашипела.