Книга Таверна «Лапы и хвост», страница 41 – Александра Шервинская

– О как! – обращаясь, скорее, к самой себе, сказала я. – Это что получается? Я её включила и даже не сломала? Да ладно!

Надо сказать, что обычно мои отношения с техникой складывались не очень удачно. Мне всегда казалось, что я непременно что-нибудь сломаю, причём так, что починить не сможет уже никто и никогда. И, надо признать, иногда именно так и получалось. Столь любимое мужчинами «Я ничего не нажимала, оно само!» – это про меня.

Однако, несмотря на то, что включала плиту я, она спокойно работала, и через десять минут я уже поняла, что и как нужно поворачивать, чтобы тот или иной участок поверхности нагревался или остывал.

Посуды тоже оказалось более чем достаточно, как и всяких кухонных приспособлений, назначение подавляющего большинства из которых было абсолютно понятно. Пусть это и другой мир, но кухонное оборудование здесь практически ничем не отличалось от привычного мне. И это не могло не радовать.

– Ну, теперь не пропадём! – довольно потирая руки, сообщила я Леонтию, который наблюдал за моими экспериментами от порога. – Плита есть, посуда есть, продуктов – полная кладовка.

– А что ты умеешь готовить, виктория Ори? – с любопытством спросил номт, перебираясь поближе и заглядывая мне в глаза.

– Многое могу, – с определённой гордостью заявила я, – просто пока не сориентировалась в продуктах. Были бы молоко и яйца, я бы блинчиков напекла, вон и сковородка подходящая есть.

– Яиц добыть – это не проблема, – глазки номта загорелись. Было видно, что идея с блинчиками пришлась ему очень по душе. – А в кладовке должно быть молоко, то, которое долго хранится. Дедушка как-то рассказывал, что старый хозяин разбил бутылку, так они всей семьёй эту вкуснятину два дня пили. Жалко, что меня тогда не было… – тут Леонтий печально вздохнул, – дедушка говорит, что молоко – это очень вкусно.

– Тогда давай сходим ещё раз и посмотрим уже целенаправленно, – при мысли о блинчиках я с трудом удержалась от того, чтобы не застонать от голода. Так-то если разобраться, я уже больше суток ничего не ела. Вот как у Соньки тогда чаю попила с тортиком, так и всё… Потом как-то не до этого было.

Молоко действительно обнаружилось на одной из полок: оно было разлито в пузатые бутылки и почему-то неиспортилось за то время, что простояло в кладовке. Не иначе как снова магические штучки.

Методом ненаучного тыка я сумела отыскать муку, сахар, соль, что-то похожее на масло и за два захода перенесла всё это на кухню. Леонтий куда-то испарился, но я не волновалась, потому как думать могла только о еде.

Через полчаса, когда я как раз прикидывала, получится ли у меня хоть что-то съедобное при отсутствии яиц, на кухню ввалился – другого слова у меня не нашлось – Леонтий, который тащил за собой здоровенный лист, на котором в большущем цветке наподобие кувшинки были аккуратно сложены несколько яиц. Они были совсем небольшими, в серую и коричневую крапинку.

– Ты ограбил птичье гнездо? – поинтересовалась я, с удивлением рассматривая добычу номта.

– А тебе не всё равно? – отдуваясь и вытирая лапкой лоб проворчал Леонтий. – Принёс же…

– Не всё равно, – упрямо ответила я, – а вдруг они гадючьи или крокодильи?

– Я не знаю, про кого ты говоришь, – помолчав, ответил зверёк, – но эти совершенно обычные.

– Отлично! Ты молодец, Лео. Можно я буду так тебя называть? Леонтий – это, конечно, очень красивое и звучное имя, но оно достаточно громоздкое для домашнего, так сказать, обращения.