Книга Посткарантин, страница 129 – Злата Косолапова

***

– Я боялась, что больше никогда тебя не увижу, – прошептала я, уткнувшись Веберу в грудь.

Мне казалось, что если отпущу его, он исчезнет, а я проснусь, и всё, сейчас происходящее, окажется сном.

– А я боялся за тебя… – Вебер отстранился, взял моё лицо в свои теплые ладони и посмотрел на меня горящими в полутьме глазами. – Ты даже не представляешь как, Машка… Спасибо.

Я улыбнулась. Всё смотрела на Вебера и думала, что всё, конец мне совсем, куда я без него? И ведь… Я должна буду сказать ему. Но не сейчас. Позже…

Мы уселись на старый плед в углу, возле радостных Рекса и Декстера, которые не меньше четверти часа кружили вокруг Вебера, не веря своему счастью. Ещё бы – любимый хозяин вернулся!

Вебер прикурил последнюю оставшуюся у него сигарету, прикрыл глаза и с нескрываемым удовольствием затянулся едким дымом.

Некоторое время мы молчали. Говорить мне казалось сейчас лишним. К тому же Вебер, должно быть, так устал, что у него и сил на разговоры не было.

Время тянулось. Минута за минутой, час за часом. Вебер дремал, а я всё смотрела на блики света, пляшущие на серой стене. Мне всё время казалось, что я слышу шаги и голоса.

– Мне страшно, – вдруг, сама от себя не ожидая, пожаловалась я. – Мне всё время кажется, что нас в любую минуту могут найти.

Вебер приоткрыл глаза и удивленно посмотрел на меня. Вдруг усмехнувшись, он приобнял меня.

– Ничего не бойся, Машка. Никто нас не найдёт. А через несколько часов и вовсе перестанут искать… Всё обошлось.

Я выдохнула. И вдруг моё сердце заколотилось, а губы начали растягиваться в глупой улыбке. Решив наплевать на всё на свете, я положила голову Веберу на плечо.

– Прости, это я во всём виновата, – горько сказала я спустя несколько минут. – Если бы не я, всего этого бы не случилось…

– Не говори так, – сказал Вебер, он дотянулся до моей руки, взял её в свою. Я затрепетала. – Ты не виновата. Прежде всего потому, что Войтко, ходили слухи, уже давным‑давно мог иметь на меня планы. Так что твоя вина тут очень спорный момент, поверьмне. И больше об этом ни слова, ни мысли.

– Хорошо, – прошептала я пересохшими губами.

Мы были слишком близко друг к другу, чтобы мне не дрожать от волнения – слишком радостного, слишком желанного. Наёмник вдруг положил руку мне на шею, под голову и, наклонившись, поцеловал в лоб. Меня словно кинуло в ледяную воду.

Я улыбнулась и снова улеглась у Вебера на плече, ощущая, как в сердце теплится тихое счастье.

Возле Иверской часовни у Воскресенских ворот народ толпился, громко крича и волнуясь. За сборищем людей следил небольшой конвой из четырех человек, дежуривших у массивных дверей храма. Все люди из конвоя были одеты в одинаковую форменную одежду еще довоенных времен.

Лица у охранников были бледными, но относительно чистыми, с давно зажитыми ранами или, наоборот, со свежими царапинами. На руках у каждого из охранников были плотные перчатки, на груди наперевес покоились автоматы.

Конвойные пропускали в часовню по несколько человек и уже вскоре торопили их выйти. Здесь, у храма, я видела множество самых разных людей: старушек в платках, детей в потрепанной одежде, серьёзных мужчин с обветренными лицами, молодых людей и девушек с рюкзаками на спине – словом, всех. Кто‑то читал акафисты или пел тропари, кто‑то плакал, тихонько стоя в сторонке, кто‑то молился, сложив руки на груди или вытянув их перед собой. Некоторые, молясь, стояли на коленях, другие сидели на земле.