Книга Посткарантин, страница 48 – Злата Косолапова

– Чего уставилась? Обгорелых никогда не видела? Ну, так тут тебе не цирк. Чего надо?

Совершенно оторопев от досады, я примирительно вскинула руки.

– О… э‑э… простите. Я не хотела вас обидеть. – На мгновение я запнулась, подбирая слова. Честно говоря, я так смутилась, что мне тут же захотелось вскочить с места и убежать куда‑нибудь подальше отсюда. – Мне сказали, что я могу здесь поесть. Мартина сказала мне. Я… не собиралась оскорблять вас. Прошу прощения.

Две секунды парень хмуро сверлил меня взглядом, потом вдруг махнул рукой и улыбнулся.

– Ты извини, – сказал он, отбрасывая тряпку в сторону и упираясь широкими ладонями в столешницу. – У нас тут не очень с доброжелательностью. Обычно приходится быстро давать понять этим проходимцам, которые здесь ошиваются, что им тут никто ничего не должен. – Парень кинул взгляд на кастрюли, кипящие на плитах, затем почесал подбородок кривым пальцем. – Сейчас подкину тебе что‑нибудь пожевать, тут ещё осталось что‑то более или менее съедобное. Меня, кстати, Гошей звать.

Я почувствовала прилив некоторого сочувствия. Может, этот тип и выглядел немного пугающе, но мне думалось, что его внутренний мир был куда лучше, чем у многих других людей.

Я улыбнулась Гоше.

– Очень приятно, Маша, – представилась я.

Гоша довольно прищурил глаза и кивнул, затем развернулся и направился к старому холодильнику. Несколько минут я молча наблюдала, как он копается сначала в холодильнике,а затем, доставая посуду, и в кухонных шкафах.

Немного позже передо мной уже стояла тарелка с копченым мясом какой‑то птицы и двумя разварившимися картофелинами, приправленными зажаренным до хруста луком. Я умяла свой ужин невероятно быстро, отметив, что еда была, пожалуй, даже слишком вкусной.

– Выпить хочешь?

Я счастливо кивнула: после всего пережитого сложно не накатить.

– Я бы выпила, да. С большим удовольствием, если честно.

Гоша с громким хлопком поставил стакан на стол.

– Тут всякого пойла хватает, но хорошего мало. И пропади всё пропадом, но я плесну тебе коньячку, даже если мне потом намылят задницу за это, – прохрипел Гоша, улыбаясь. – Ты вежливая. Сюда такие редко заходят.

Парень достал из деревянного короба мутную бутылку с темной жидкостью и наполнил ей мой стакан. Его некрасивое лицо исказила гримаса то ли веселья, то ли сочувствия.

– Спасибо, – сказала я, устало улыбнувшись и сжав ребристый стакан негнущимися пальцами.

Я двумя глотками опустошила стакан и, почти закашлявшись, поморщилась. Ну и гадость. Взбодрившись, я почувствовала, как в мой желудок заливается жгучая теплота крепкого алкоголя. Гоша сложил руки на груди, наблюдая за мной.

– Ну? – хриплым голосом спросил парень, наливая мне ещё. – Как?

Я улыбнулась.

– Отлично.

Теперь Гоша рассматривал меня с пристальным интересом. Я не смотрела на него, но хорошо чувствовала его взгляд, сама же рассеянно буравила взглядом гранёный стакан, где плескалась жидкость цвета древесной коры. Шум в зале начал сходить на нет: хлопали двери, слышались зевки, кто‑то бормотал слова прощания. Люди расходились.

Алкоголь сразу затуманил мне голову, дурман расслабил тело и разгорячил кровь. Я начала ощущать себя так, будто была сделана из ваты, и всё чаще стала дёргать воротник моей непромокаемой ветровки, стараясь побольше натянуть его на шею и закрыть татуировку.