Книга Посткарантин, страница 75 – Злата Косолапова

– Погоди, погоди, не торопись. – Вебер почесал затылок. Ну и дела, тут сейчас главное – не ошибиться. Это ж Майоран. Глаз у него – сканер. Взвешивая каждое слово, наёмник продолжил: – Я чего про девчонку‑то завёл. Слух тут такой прошёл… по городу сегодня… Мол, у тебя какая‑то особа из Адвеги появилась… Чистенькая такая вся…

Ключевой момент. Вебер был напряжен так, словно бы он сейчас обезвреживал бомбу и в эту секунду вот‑вот должен перерезать тот самый красный провод. Долю минуты помолчали, глядя друг на друга. Но, кажется, обошлось. Майоран просто кисло усмехнулся и легко пожал плечами.

– Да, есть у меня такая, – с пренебрежением отозвался он. – Чистенькая, но она пока не обучена. Вряд ли чего умеет. Я её даже в зал ещё не выпускал. Только полы и горазда драить. С неё тебе радости мало будет.

– И всё же, – настаивал Вебер. – Она ещё не использовалась. Я буду первым. Да и когда у меня ещё будет возможность провести время с девушкой из Адвеги?..

Майоран снова пожал плечами. Он сложил руки на груди и откинулся на спинку своего кресла, бесцветно скользя взглядом по лицу Вебера.

– В этом вопросе есть твоя правда, Вебер. Делоговоришь. Я‑то тебе не откажу, клиент всегда прав. – Майоран хищно улыбнулся. – Но на качество не жалуйся.

Вебер легко пожал плечами.

– Не убудет.

– Как скажешь. – Майоран снова улыбнулся. – Как скажешь…

Слабость окончательно раздавила меня. Я закрыла глаза и опустила голову. Грязная вода тысячами мелких капель усеивала моё лицо, локти, ладони, колени и моё ветхое платье из какого‑то грубого материала – когда‑то давно светло‑серое, много раз стираное, сегодня же вымокшее и грязное, словно половая тряпка.

Это невозможно было терпеть.

Почти с болью открыв глаза, я в бессилии посмотрела на мои израненные пальцы. Худые, словно веточки, они раскраснелись и опухли.

Я ведь целый день драю полы в клубе Майорана. Целый день работаю без устали и передыху, но сама бы не пошла на другую работу в этом отвратительном месте – согласна на эту! Честно‑честно, меня всё устраивает…

Уж лучше драить полы, чем кое‑чем другим здесь заниматься.

К тому же простор для уборки был огромный. Надо сказать, что область моей работы распространялась на весь клуб. И уже с четырех часов, то есть с тех пор, как меня переодели в старые лохмотья и вручили тряпки, швабры и какие‑то средства, я драю всё, что только можно было драить в этом чертовом коттедже.

Сейчас уже половина второго ночи. Я не разгибалась девять с половиной часов, отмывая полы, унитазы, прихожие, комнаты, всё подряд. Жаловаться, правда, не приходилось и не хотелось. Ещё раз говорю: пусть лучше я здесь буду мозолить глаза в роли уборщицы, а не как‑то иначе.

Особенно учитывая то, что я уже видела в этих стенах столько ужасов, столько гадостей, что теперь и глаза боялась лишний раз поднять. Видела и то, что творится в темных углах этого коттеджа, и что творится и в зале, и в комнатах. В общем, в первые же девять часов насмотрелась такого, что острое до слёз сочувствие ко всем тем девушкам, что оказались здесь в плену у Майорана, это было самое малое из всего того, что я могла испытать.

Мне было больно. Но более всего страшно. Страшно от того, что меня ждало то, что мне сегодня частично удалось узреть в этом клубе, если я, конечно, срочно что‑нибудь не придумаю.