Книга Посткарантин, страница 89 – Злата Косолапова

Рёв ястрового и металлический скрежет послышались из здания, куда ушёл Вебер. Это произошло в тот момент, когда я прошла примерно половину улицы. Окликнув Декстера, я на всех парах рванула к коттеджу. Пробежав по первому этажу, забросанному обломками мебели, одеждой и гильзами, я запрыгнула на лестницу и понеслась наверх. Вбежав на третий этаж, я замерла на месте как вкопанная. Вебер был здесь. Слава Богу, живой и даже вроде здоровый.

Что‑то хрустнуло под подошвой моего ботинка. Стекло. Я перевела взгляд на Вебера. Наёмник стоял возле кровати, на которой, к моему огромному удивлению, лежал умирающий старик. Мёртвый ястровый валялся под обломками шкафа у самого края полуразрушенного этажа. Невероятно… Живой человек здесь, в логове ястровых?..

– Они сегодня утром притащили его сюда, – угрюмо сообщил Вебер. – Ему удалось сбежать, спрятаться здесь и протянуть до вечера…

Старик был одет в поношеннуюрваную одежду: прохудившуюся длинную кофту, старое пальто и штаны, перевязанные верёвкой. Хватая ртом воздух, он махнул Веберу, чтобы тот наклонился к нему.

Наёмник опустился на одно колено, затем склонил голову к старику и прислушался. Я наблюдала эту картину со стороны, не в силах сделать и шага. На нас вдруг опустилась вязкая тишина, даже ветра слышно не было.

Отвлекаясь, я пробежала взглядом по этажу здания: увидела старый матрас с самодельной подушкой и с тонким свёрнутым одеялом, два столика, заставленные посудой, ящики, сложенные у старого шкафа…

У края разрушенной стены, откуда открывался вид на Ямугу, трассу Е105 и бескрайний лес, сидел Рекс, принюхиваясь и словно бы чего‑то ожидая. Я направилась к псу. Дойдя до края, растерянно замерла, глядя на мир вокруг. Моя душа скорбела о несчастном умирающем.

Уже через минуту Вебер поднялся на ноги. Подобрав с изодранного кресла старое одеяло, он накрыл им испустившего дух старика, затем подошёл ко мне и молча встал рядом.

– Думаю, что нам нужно осмотреться и остаться ночевать в одном из домов, – не поворачиваясь ко мне, тихо сказал наёмник.

Я прикрыла глаза, наблюдая, как багряное солнце разливает по Ямуге свет, розовый и мягкий, словно сироп. Порыжел бетон, потеплели бледные камни, заалели окна старых домов.

– Что он сказал тебе? – растерянно спросила я.

Вебер смотрел куда‑то вдаль, на уходящее за горизонт солнце. В его глазах томилась печаль, но лицо было абсолютно бесстрастным.

– Что он мечтал умереть на закате.

Двухэтажный коттедж, в котором мы решили переночевать, находился в самой середине улицы. Той самой, где произошла наша стычка с ястровыми. И, конечно же, первые десять минут мы с Вебером потратили на то, чтобы внимательно осмотреть дом.

Уже пять минут я тихонько прохаживалась по гостиной на первом этаже, где меня окружали пропылённые стены с выцветшими обоями. Доски в полу продавливались и визжали при каждом моем шаге, с потолка то и дело сыпались пыль и песок.

Рыже‑красные отблески заката проливались сквозь щели между досок, которыми были заколочены окна. Теплый свет касался старой мебели, скользил по полу. Там, на поеденном молью ковре вперемешку с книгами были разбросаны остатки сервиза. Я остановилась возле деревянного комода. На кружевной салфетке пылились шкатулки и резные рамки с фотографиями. На одной из фотографий я увидела двух ребятишек, мальчика и девочку: оба были белокурыми и курносыми и, судя по фото, они играли в мячик у речки. Перевернув рамку, я прочитала подпись: