Книга Посткарантин, страница 92 – Злата Косолапова

Он, не поворачиваясь, указал пальцем на диван, где я сидела.

– И что? Спать совсем не будешь? – спросила я.

Алкоголь уже начал дурманить мне голову. Но как же приятно было ощутить мягкую теплоту, расползающуюся по всему телу.

– Буду, но местами. – Вебер выпрямился и отряхнул джинсы. – Мне не привыкать.

Посмотрев на меня, наёмник улыбнулся. Улыбнулся так обворожительно, что я мгновенно смутилась. Не желая снова давать всяким ерундовым мыслям вертеться в моей голове, я отставила чашку в сторону и слезла с дивана. Нужно было найти чайник и вскипятить его.

Чайник я нашла, и уже через пять минут этот чайник, черный от копоти и заполненный водой до самых краёв, покачивался над огнём. Вебер, который уселся на кресле ближе к камину, теперь присматривал за ним, а я вернулась обратно на диван.

Некоторое время мы с наёмником болтали обо всём подряд: о заварушке в Тверском, тяжёлой дороге, сюрпризе с ястровыми… Потом как‑то примолкли – хотелось отдохнуть.

– Ну что, Машка, расскажешь мне об Адвеге? – вдруг спросил Вебер. – О том, что вообще тогда случилось, что произошло? Как так вся эта жуть вышла?..

Я кивнула. И меня вдруг как прорвало, и я рассказала ему всё. От самого начала до самого конца.

Выслушивая меня, Вебер не перебивал. Изредка, когда был момент, задавал вопросы. После долго молчал. Ещё некоторое время мы говорили о моей жизни в Адвеге, кое‑что обсуждали, он что‑то спрашивал, а потом он вдруг сказал:

– Ну, а теперь моя очередь. Ты же помнишь… Мы говорили недавно… Я обещал тогда, четыре года назад, вернуться в Купол.

Я кивнула, замерев от неожиданности.

– Да. Через месяц. И остаться насовсем.

Вебер усмехнулся.

– Как будто вчера было… – Он сначала задумчиво улыбался,затем вдруг нахмурился. Посмотрев на меня, он продолжил: – Так вот, Машка. Угодил я тогда в передрягу. Ещё в какую… Я уехал. Мне тогда оставалось закончить одно важное дело, связывавшее меня с мёртвыми землями. Я должен был вернуть кругленькую сумму одному из дмитровских авторитетов – Гобылю.

Я ахнула.

– Тому самому Гобылю, которому принадлежат Ликвидаторы? – спросила я тоненьким голоском. О Гобыле я была наслышана ещё со времен моей жизни в Куполе, задолго до Посткарантина и Адвеги.

– Именно, – кивнул Вебер и тут же продолжил: – В своё время я одолжил у него деньги на одно важное дело и с тех пор вернул лишь половину суммы. Когда я пришел к нему в последний раз, у меня едва ли было с собой больше трети от того, что я оставался ему должен. Я намеревался просить об очередной отсрочке, но было уже поздно – Гобыль уже не собирался меня слушать. Он знал, что я собирался уехать в Купол, и решил, что я намереваюсь его кинуть. В любом случае, когда я приехал к нему, ему уже не были нужны мои деньги и тем более мои оправдания и обещания. – Вебер с силой сжал в зубах сигарету. Его лицо было суровым, взгляд острым, словно лезвие ножа. – Меня скрутили и поволокли в шахты Гобыля. Знаешь про такое место, а, Машка? – Я отрицательно покачала головой, со всем вниманием слушая Вебера. – И хорошо, что не знаешь. Похлеще Адвеги будет, да! Там, дальше, на севере от Москвы, где‑то далеко за Дмитровом у Гобыля есть шахты – гнусное, страшное место, в рассказы про которое я не верил, пока сам там не побывал. Там Гобыль заставляет работать своих должников и своих рабов. Первых – пока не отработают свой долг, последних – пока не умрут. Дороги туда никто не знает, оттуда не сбежишь. Когда меня повязали – мне сразу замотали глаза, надели мешок на голову и кинули в какую‑то труповозку. Часов через четыре‑пять я вырубился, а спустя неизвестное количество времени очнулся в холодных сырых катакомбах, где пахло плесенью и смертью. – Вебер поморщился, отбросив окурок. – Знаешь, Машка, я провел на шахтах Гобыля десять месяцев. Горбатился в поте лица, питался объедками, экономил каждый глоток добытой воды. Люди умирали рядом со мной каждый день. И каждый день надо было держать ухо востро, чтобы ночью тебя кто‑нибудь не прибил, или хотя бы чтобы крыса не отгрызла тебе ухо, пока ты спишь. Там, в шахтах,было мало выживших должников. Все мы добывали чистую воду и металл для Гобыля. Это была тяжелая работа, но Гобыль следил, чтобы я оставался жив и относительно здоров – он ценил меня как наемника. Я не раз помогал ему раньше. Он это помнил. Так же, как и помнил все мои долги. – Вебер тяжело и протяжно выдохнул, затем качнул головой. – Там было хреново, Машка. Там было хреново, словами не передать как. Только мысль о свободе меня и держала. И вот спустя десять месяцев Гобыль вывез меня из шахт, сказав, что я сполна отработал свой долг. После этого почти целый месяц я отлёживался в одном из московских трактиров на Алтушке, пока полностью не пришёл в себя.