Книга Охотница из Иринтала, страница 55 – Мелина Боярова

Двое! Не самых умных и опытных, раз болтали на посту и не следили за состоянием маскировочных веток. Вон, листочки завяли уже и выделялись на фоне прочей зелени. Подкравшись поближе, я прислушалась к словам. Наемники обсуждали прелести какой-то Туонхи из борделя папаши Квимза и гадали, сколько денег перепадет с жирной добычи.

Что ж, рада, что вояки расслабились и в мечтах уже потратили наши денежки. Тем болезненнее станет поражение. Нападать на наемников не видела смысла. Куда хрупкой девчонке с двумя мужиками тягаться? Но напакостить я могла и намеревалась это сделать немедленно.

В ветвях берозиса — дерева с белым стволом и коричневыми пятнышками, я заметила фасханов, злопамятных и чрезвычайно мстительных птичек. Они терпели друг друга только в период гона и высиживания потомства, а в остальное время самки и самцы обитали по отдельности. Охотники предпочитали обходить этих пернатых стороной и никогда не разбивали стоянку поблизости от гнезда. Во-первых, разорят и утащат из лагеря все, что плохо лежит. А, во-вторых, заклюют и загадят, переполошив пол леса, если только почувствуют угрозу или им что-то не понравится. Учитывая, на какие жертвы птицы шли для продолжения рода, то их бешеную ярость в отношении воришек, разоряющих гнезда, я считала обоснованной.

Подобраться к гнезду фасханов, стащить яйца и уйти незамеченными были способны только опытные охотники. Умение бесшумно передвигаться в Иринтале — залог долгой жизни. Вот и получалось, что численность фасханов регулярно сокращалась сурами, оттачивающими мастерство, а также любителями полакомиться питательными яйцами лесных птичек.

Еще по дороге сюда мне попалась на глаза старая коряга, под корой которой расплодилась колония личинок. Я прихватила с собой горсть, намереваясь использовать слизней в качестве приманки. Они бы и в пищу сгодились, если уж совсем припрет. Пока фасханы лакомились жирными личинками, я забралась в гнездо и вытащила оттуда часть яиц. Каждое было размером с фалангу большого пальца и содержало массу полезных организму веществ. Желтки часто добавляли в восстанавливающие зелья, чтобы больной быстрее выздоровел и набрал форму, а скорлупу использовалидля косметических мазей.

Я не загадывала, удастся ли сохранить питательный продукт для Лаэрта, но для задумки требовались разбитые скорлупки. Я утолила голод, употребив сырое содержимое, а улики подбросила воякам, потерявшим бдительность. Едва я отступила и затаилась в соседних кустах, как над укрытием наемников раздался возмущенный клекот.

Попались! Наблюдая, как два здоровых лба отбиваются от парочки злющих птиц, я только посмеивалась. Наемники еще не подозревали об истинном масштабе пакости. Вещи, уделанные фасханьим гуано, не подлежали ремонту. Их проще было выбросить, чем отстирать, а любой металл мгновенно покрывался ржавчиной, если только он не изготовлен из зачарованного сплава. Но откуда такое оружие или доспехи у простых наемников?

Провокация удалась на славу. Один из наемников неудачно споткнулся, не удержал равновесие и кубарем покатился с вершины оврага. Распластавшись среди коряг, он вскрикнул и разразился проклятиями в адрес взбесившихся птиц. Судя по воплям, разносящимся по лесу, бедолага еще и ногу сломал. Пока второй караульный спускался по крутому склону на подмогу товарищу, я вернулась к месту их лежки и собрала скорлупки. Пусть теперь теряются в догадках, отчего фасханы так разозлились. Помимо этого, моей добычей стал вещевой мешок разбойника, который уже изрядно поклевали и обосрали летающие диверсанты. Ничего путного внутри не обнаружила, кроме смены белья, походного котелка и ложки. Но для меня даже эта находка имела ценность. Травок в лесу полно, и они требовали обработки перед использованием. В том же котелке я бы варила зелья или же кушать готовила. Остальные вещи прихватили из вредности, потому что могла. Меня же до нитки обобрали!