Книга Берен и Лутиэн, страница 32 – Джон Рональд Руэл Толкин

Вот так случилось, чтовсе трое вновь отправились в путь и возвратились, наконец, в леса, что знала и любила Тинувиэль, к поселениям ее народа и к глубинным чертогам ее дома. Однако, еще приближаясь к ним, они застали лесной народ в таком страхе и смятении, в каком эльфы не бывали издавна; и, расспрашивая рыдающих у дверей, скитальцы узнали, что с того самого дня, как Тинувиэль бежала втайне, несчастья не оставляли их. Ло! – король был вне себя от горя; позабыв об осторожности и осмотрительности, воинов своих разослал он туда и сюда, далеко в опасные леса на поиски девы, и многие погибли либо сгинули. Вдоль всех северных и восточных границ шла война с прислужниками Мелько, так что народ весьма опасался, что этот Айну двинет в ход всю свою силу и сокрушит их; и магия Гвенделинг не сможет сдержать орочьих полчищ. «Узнайте же, – говорили эльфы, – теперь случилось самое худшее, ибо королева Гвенделинг давно пребывает в равнодушии ко всему; молча и отрешенно, без улыбки, глядит она куда-то вдаль измученным взором, и истончилась завеса чар ее, ограждающая лес, и чащи ныне унылы, ибо Дайрон не возвращается и музыка его не слышна более среди полян. А вот что венчает все злоключения наши: узнайте же, что ринулся на нас в неистовстве своем из чертогов Зла огромный серый волк, одержимый злобным духом, и мчится он, не разбирая путей, словно подгоняет его скрытое безумие; и нет от зверя спасения. Уже многих убил он, мчась напропалую через леса, лязгая зубами и завывая, так, что даже берега реки, протекающей у королевских чертогов, ныне стали средоточием опасности. Часто приходит туда жуткий волк испить воды, – волк, схожий с самим злобным Князем, с налитыми кровью глазами и высунутым языком, и не может утолить он своей жажды, словно пламя сжигает его изнутри».

Тогда Тинувиэль преисполнилась скорби при мысли о несчастьях, постигших ее народ, более же всего опечалил ее сердце рассказ о Дайроне, ибо прежде до нее не доходило никаких слухов о судьбе брата. Однако не могла она и сожалеть о том, что Берен пришел некогда в земли Артанора; вместе поспешили они к Тинвелинту; и вот уже показалось лесным эльфам, что злоключениям настал конец, – теперь, когда Тинувиэль возвратилась к ним невредимая. Воистину, на это они едва смели надеяться.

В весьма мрачном состоянии духа находят они короля Тинвелинта, однакогоре его вдруг тает счастливыми слезами, и Гвенделинг вновь поет от радости, едва Тинувиэль вступает в зал и, отбросив свое одеяние темного тумана, предстает перед ними в жемчужном сиянии, словно встарь. Некоторое время в зале царят веселье и изумление, однако же наконец король обращает взор к Берену и молвит: «Итак, и ты тоже возвратился – с Сильмарилем, вне всякого сомнения, во искупление всего того зла, что причинил ты моей земле; ибо, если это не так, тогда не знаю, зачем ты здесь».

Тогда Тинувиэль топнула ножкой и закричала так, что король и все его приближенные подивились новому для нее бесстрашию: «Стыдись, отец мой, – взгляни, вот отважный Берен, которого шутка твоя завела в края тьмы и гнусное рабство, и одни только Валар спасли его от жестокой смерти. Сдается мне, королю эльдар более пристало вознаградить его, нежели порочить».

«Нет, – отвечал Берен, – король и отец твой в своем праве. Владыка, – молвил он. – Даже сейчас рука моя сжимает Сильмариль».