Онлайн книга «Берен и Лутиэн»
|
А между тем немало глаз Пронзали темноту и мрак: Не ведал недостатка Враг В шпионах тайных – и от них Прознал о вылазках ночных. Вот как-то раз осенним днем Под стылым ветром и дождем Пустился Горлим в долгий путь — На дом покинутый взглянуть, И видит: тускл и одинок, В окне мерцает огонек. Дивясь, подходит ближе он, И обнадежен, и смущен. Да, это Эйлинель! Она Бледна, слаба, изнурена, От слез померкнул взгляд ее, Одета в жалкое рванье; Она скорбит: «Горлим, Горлим! Ты мертв! О, будь ты невредим, Ты не расстался бы со мной! Судьба мне прозябать одной, И голодать, и холодать, Бесплодной пустоши под стать!» Он вскрикнул – огонек свечи Погас, и на ветру в ночи Завыли волки. Тяжела, Длань на плечо его легла. Так вражеским дозором он Был схвачен, связан, приведен К владыке духов и теней, И волчьих стай. Страшней и злей Всех прочих Морготовых слуг Был Саурон. Сея смерть вокруг, Он остров Гаурхот, свой оплот, Покинул и повел в поход, По слову Морготову, рать, Чтоб Барахира отыскать. В стан Саурона в глухой ночи Свою добычу палачи К его ногам приволокли, Скрутив покрепче и петли Не снявши с шеи. Много мук Он претерпел от вражьих рук, — И длились казни день и ночь, Чтоб противленье превозмочь; Но Горлим стойко муки снёс, И, новых не страшась угроз, Не выдал своего вождя. Но вот, немного погодя, Был в пытках сделан перерыв, И некто, ближе подступив, Заговорил с ним в тишине Об Эйлинели, о жене. «Ужель ты умереть готов, Когда двух-трех довольно слов, Чтоб для нее и для себя Купить свободу? Вы, любя Друг друга, будете вольны Вдали от ужасов войны Жить как вассалы Короля». И Горлим, тем речам внемля, В надежде вновь жену узреть (Что тоже угодила в сеть Наймитов вражьих, думал он) И долгой пыткой изнурен, Дал низким помыслам расцвесть, И дрогнул, и забыл про честь. Тотчас был пленник приведен Пред Сауронов зловещий трон Из камня. Горлим, рад не рад, Стоял и, ужасом объят, Взирал на жуткие черты. «Ну, жалкий смертный! Значит, ты Дерзнул со мной вступить в торги? — Рёк Саурон. – Говори, не лги! Цена измены какова?» И Горлим, подобрав едва Слова, и голову склонив, Просил того, кто зол и лжив, Ему свободу даровать, Чтоб Эйлинель найти опять И мирно жить с женой вдвоем, Впредь не воюя с Королем. И улыбнулся Враг слегка: «Что ж, раб! Цена невысока За стыд с изменой наряду! Исполню все! Реки, я жду!» И Горлим был уже готов Отречься от позорных слов, Взяв обещания назад: Но Саурона горящий взгляд Огнем несчастного ожёг, И тот солгать уже не смог. Тому, кто оступился, вспять Возврата нету; рассказать Пришлось ему все то, что знал — Так братство и вождя вассал Предал – и ниц повергся. «Дрянь, Никчемный червь! – рёк Саурон. – Встань И слушай! И до дна испей Отмеренный рукой моей Фиал скорбей! Знай – пуст твой дом, Глупец! Ты видел лишь фантом, Обманный морок, что помог Влюбленного завлечь в силок! Объятья духов холодны! А что же до твоей цены — Я расплачусь с тобой сполна: Давно мертва твоя жена И стала пищей для червей Тебя ничтожней и гнусней! Но вновь ты встретишь Эйлинель И ляжешь вновь в ее постель, Забыв про войны, гнет невзгод И мужество! Награда ждет!» Уволокли его, и он Жестокой смертью был казнен, И в яму сброшен был, на дно, Где упокоился давно Несчастной Эйлинели прах — Убитой в выжженных лесах. Так сгинул Горлим, и не раз Он клял себя в предсмертный час. Так Моргот сплел искусно сеть, Чтоб Барахира одолеть. Предательство свело на нет Благословенье, что от бед Хранило край тот испокон: И пал невидимый заслон Вкруг Аэлуина – в тайный стан Был путь отныне невозбран. |