Книга Волшебная ферма попаданки, или завещание с подвохом, страница 96 – Ульяна Соболева

И тут я почувствовала движение. Кейден встал. Я думала, он пойдёт к окну. Но он подошёл к нашей кровати. Я затаила дыхание. Он не лёг. Он просто сел на пол с моей стороны, прислонившись спиной к кровати. Его широкая, сильная спина была в нескольких сантиметрах от моей.

Он ничего не сказал. Но этот жест был громче любых слов. Он поставил себя между нами и дверью. Между нами и страшным миром снаружи. Он стал нашей стеной. Нашим щитом.

Я лежала, боясь пошевелиться. Сердце колотилось так громко, что я боялась, он его услышит. Я чувствовала тепло его тела сквозь тонкое одеяло. Чувствовала его силу, его спокойствие. Весь страх ушёл. Осталось только одно. Огромное, всепоглощающее чувство… правильности.

Осторожно, чтобы не разбудить Элину, я протянула руку назад, в темноту. Мои пальцы коснулись грубой ткани его рубашки на его плече. Он не шелохнулся. Но я почувствовала, как под моей ладонью напрягся, а потом расслабился мускул. Он понял. Он принял мой жест.

Это было не прикосновение любовников. Это было прикосновение двух солдат в одном окопе перед решающим боем. Прикосновение, полное доверия, поддержки и молчаливого обещания: «Я здесь. Я с тобой. Мы справимся».

В этот самый момент, в этой убогой комнате посреди проклятого болота,— с пронзительной ясностью поняла я, — мой дом — это не ферма с коровой и гномом. Мой дом — это здесь. Рядом с ним. Где бы он ни был. И это было самое страшное и самое прекрасное открытие из всех, что я сделала в этом мире.

Утро в «Последнем приюте» было серым и безмолвным. Я проснулась от ощущения, что на меня смотрят. Открыла глаза. Кейден сидел у догорающего очага, но его голова была повёрнута в мою сторону. Он не спал. Я была уверена, что он не сомкнул глаз всю ночь, сидя на полу у нашей кровати, как древний, несокрушимый страж.

Наши взгляды встретились в полумраке комнаты. И я утонула. Утонула в его золотых глазах, в которых больше не было ни высокомерия, ни гнева. Только глубокая, вековая усталость и… что-то ещё. Что-то новое, тёплое и до ужаса нежное, что было адресовано только мне.

Воздух в комнате был таким густым от невысказанных чувств, что, казалось, его можно было потрогать.

«Так, Соколова, дыши,— приказала я себе. — Просто обычное утро. Просто ты. Твоя сестра. И твой личный дракон-телохранитель, который провёл ночь, охраняя твой сон. Ничего особенного. Совершенно рядовая ситуация для попаданки в фэнтези-мир. Надо спросить, входит ли это в стоимость его проживания, или мне потом выставят отдельный счёт за охранные услуги?»

Мы спустились вниз завтракать. Старуха Мара молча поставила перед нами три миски с какой-то серой, безвкусной кашей и три кружки с отваром из болотных трав. — Топи сегодня злые, — проскрипела она, глядя куда-то мимо нас. — Воздух густой от старой печали. Он в голову лезет, воспоминания путает. Не верьте сегодня ни глазам своим, ни ушам. Верьте только тому, что в руке держите.

Её слова показались мне бредом старой карги. Но Кейден помрачнел. — Она права, — сказал он тихо. — Сегодня будет трудный день. Психические эманации болота достигли пика.

Мы снова двинулись в путь. И я сразу поняла, о чём говорила старуха.

Воздух действительно был другим. Он был наполнен не просто запахом гнили, а запахом… тоски. Застарелой, беспросветной. И шёпот. Он стал громче. И теперь он говорил не просто набором звуков. Он начал говорить знакомыми голосами.