Книга Волшебная ферма попаданки, или завещание с подвохом, страница 98 – Ульяна Соболева

Постепенно, очень медленно, давление болота начало ослабевать. Иллюзии становились бледнее, шёпот — тише. Мы прошли. Мы выдержали.

Мы вышли на небольшую поляну с относительно сухой землёй и рухнули на мох, обессиленные. Но мы не отпускали рук друг друга.

Я посмотрела на него. Его лицо было измученным, но на нём больше не было той маски боли. Он тоже посмотрел на меня. Вся моя напускная бравада, весь мой сарказм — всё это смыло волной пережитого ужаса. Я была просто Алиной. Напуганной девочкой, которая потеряла свой мир.

Он медленно поднял мою руку, которую всё ещё сжимал в своей, и осторожно, почти благоговейно, коснулся губами моих костяшек. Это не был поцелуй страсти. Это был поцелуй благодарности. Признания. Поцелуй двух выживших.

— Спасибо, — прошептал он, и его голос был хриплым.

— И вам спасибо, — ответила я, и по моим щекам снова потекли слёзы. Но это были уже не слёзы горя. Это были слёзы облегчения.

Мы выжили. Мы прошли через личный ад друг друга и вышли из него вместе. И я знала, что после этого дня мы уже никогда не будем прежними. Все стены между нами окончательно рухнули. Остались только двое. Двое, которые держатся за руки посреди враждебного, безумного мира.

И это было единственное, что имело значение.

Утро после ночи кошмаров было тихим. Но это была тишина иного рода. Не неловкая, не напряжённая. Это была тишина понимания. Мы проснулись, всё ещё держась за руки. И никто из нас не спешил разнимать пальцы. Это просто… было правильно.

Мы позавтракали остатками наших припасов в почти полном молчании. Но оно было комфортным. Мы обменивались взглядами, и в этих взглядах было всё: пережитый ужас, благодарность, и новое, хрупкое чувство, которому я всё ещё боялась дать имя.

— Пора, — сказал Кейден, когда мы закончили. И мы пошли.

Старуха Мара провожала нас со своей кривой, беззубой усмешкой. — Храбрые детки, — проскрипела она нам в спину. — Глупые детки. Может, и вернётесь.

Спасибо за поддержку, бабуля. Вы — образец оптимизма,— с сарказмом подумала я.

Чем глубже мы уходили в Топи, тем сильнее менялся мир. Психическое давление спало, но физическая угроза стала осязаемой. Земля под ногами превратилась в вязкую, чавкающую трясину. Воздух стал таким густым и влажным, что казалось, мы дышим водой. А от зелёного тумана, который клубился у самой земли, ело глаза.

Но мы были другой командой. Мы были единым целым. Я шла впереди, но не одна. Кейден шёл чуть позади, справа, а Элина держалась за мою левую руку. Мы были как боевой треугольник.

— Осторожно, — говорила я, закрывая глаза и сканируя структуру пути. — Слева топь, твёрдая земля в двух шагах правее.

И мы смещались.

— Кейден, вон та лиана, — шептала я. — Она живая. И голодная.

И золотая вспышка испепеляла угрозу прежде, чем та успевала шевельнуться.

— Лина, пой, — просила я, когда мы подходили к особенно густому облаку тумана. — Что-нибудь весёлое.

И её звонкий голосок разрезал мёртвую тишину, и туман, словно не вынося этой живой, чистой энергии, редел и расступался.

Мы шли так несколько часов. Это была изнуряющая, выматывающая работа. Но мы действовали с такой слаженностью, будто тренировались годами. Его сила, моя точность, её гармония. Мы были идеальным оружием.

И вот мы увидели его. Логово.

Это не был замок или пещера. Это было… дерево. Огромное, колоссальное, почерневшее, как обугленная кость. Оно росло в центре гигантской воронки, и его ветви, лишённые листьев, скрюченными пальцами царапали серое небо. Вся земля вокруг была мёртвой, покрытой серойкоркой. А у подножия дерева, в самой низкой точке воронки, было озеро.