Книга Суженые из другой галактики. Отбор для землянки, страница 230 – Элиз Холгер

Его губы накрыли мои в поцелуе, горячем и влажном, лишенном всякой нерешительности. Я вздохнула в его рот, а он тут же воспользовался этим — егоязык скользнул внутрь, исследуя, забирая, будто хотел запомнить каждый уголок. Одна его рука опустилась на мое бедро, пальцы впились в кожу выше разреза платья, обжигая даже через ткань. Другая рука скользнула по моей спине, прижимая меня так близко, что я почувствовала, как бьется его сердце — быстро, неровно.

Лиафрит под нашей кожей вспыхнул — серебристые узоры побежали по его рукам, по моей спине, сплетаясь в причудливые переплетения, будто пытаясь соединить нас еще теснее. Я чувствовала его энергию — горячую, пульсирующую, сливающуюся с моей, создающую между нами вихрь, от которого кружилась голова.

Когда воздух в легких закончился, мы оторвались друг от друга, оба запыхавшиеся. Его губы были слегка припухшими, а в глазах горел такой огонь, что по спине пробежали мурашки.

— Мы... — начал он, но голос сорвался на хрип.

Я знала, что он хотел сказать. Мы оба чувствовали это — электричество между нами, эту невидимую связь, которая становилась только сильнее.

— Ты... — я едва могла говорить, — ты так искусно целуешься.

Он усмехнулся, его губы блестели.

— Я же не всегда был имиром. Стал им в тридцать. До этого... у меня были женщины. — Его пальцы провели по моей щеке. — Просто сначала был нерешителен с тобой, и не верил, что все взаправду. Волновался, что утратил навыки. Вспоминал снова, каково это - целовать женщину. Правда, до тебя ни одна не была столь прекрасна и желанна мной.

— Ты не утратил навыки, — хрипло проговорила я. — Очень даже.

Он рассмеялся, низко, смущенно, и притянул меня за бедра к себе. Я почувствовала его возбуждение, твердое и горячее, и мое сердце забилось чаще.

— Какая же ты милая, — прошептал он, целуя меня в лоб. — Идем дальше.

Но в его голосе звучало другое — уже мечтаю вернуться с тобой назад. Я нервно рассмеялась, чувствуя, как внизу живота затягивается тугой узел от предвкушения.

Представление оказалось еще более потрясающим, чем я ожидала. В воздухе парили акробаты, их гибкие тела обвивали живые ленты лиафрита, переливающиеся всеми оттенками серебра и голубого. Каждое движение артистов было отточенным и грациозным — они словно бросали вызов гравитации, взлетая ввысь и замирая в немыслимых позах, где их поддерживали лишь потоки энергии. Когда они переплетались в танце, создавая сложные живые скульптуры, казалось, будто перед нами разворачиваетсядревний ритуал, полный сакрального смысла. Светящиеся нити лиафрита выписывали в воздухе завораживающие узоры, то собираясь в плотные коконы, то рассыпаясь на тысячи искр, как звёздный дождь.

Мы сидели в уединённой ложе, укрытой в тени гигантских деревьев с серебристой листвой. Их ветви, усыпанные крошечными светящимися плодами, создавали над нами живой балдахин, сквозь который пробивались лишь отдельные лучи закатного солнца. Афгард обнимал меня за плечи, его пальцы неторопливо скользили по моей обнажённой коже, оставляя за собой горячие следы. Каждое прикосновение заставляло лиафрит вспыхивать в ответ, создавая между нами едва заметное сияние.

— Тебе нравится? — прошептал он, когда последние аккорды музыки растворились в воздухе, а артисты склонились в финальном поклоне под оглушительные аплодисменты. Его губы почти касались моего уха, тёплое дыхание обжигало шею.