Книга Сокрушая ночь, страница 166 – Кэтрин Куинн

И я ее обеспечу. Послетого как получу ответы.

– Я – и все, и никто, – ответил он. – Я – порождение сна.

Когда его хохот пронзил воздух, я потеряла остатки контроля. Мой клинок соскользнул, задев хрупкий слой кожи. Но правителю, похоже, было все равно.

И крови не было.

– Не говори загадками, – отрезала я, глядя на то место, где должна былапроступить струйка крови. – Игры давно кончились.

Сириан задумался, где-то в глубине его глотки зародился гул. Мой клинок вонзился глубже. Но кровь так и не появилась.

– Знаешь, так будет лучше, – сказал он, обводя взглядом комнату, словно в поисках незримых зрителей. – Он действительно прислушивается к молитвам и отвечает на них чаще любого другого бессмертного. С тех пор как Рейна пала, он перенял все сложные обязанности, хотя все его труды вряд ли оценили по достоинству. Я надеюсь, что со временем люди примут ночь так, как должны были принять ее давным-давно. Они разглядят всю ее красоту и мир, который она может принести.

– Мир? – переспросила я, ощутив, как рука начала дрожать. Чувство неправильности охватило каждый мускул, когда его слова дошли до меня. Сириан подтвердил мои опасения: он – всего лишь пешка. Как и я.

По какой-то нелепой причине сражаться с ним казалось безопаснее. Легче, чем с неизвестным, скрывающимся в тени.

– За последние десятилетия не случилось ни одной войны, – продолжил Сириан. – С тех пор как он взял власть в свои руки, люди успокоились. Солнце даровало им лишь иллюзию могущества, а он приносил истинное спокойствие.

Какое безумие.

– Мир сохранялся, потому что все мы стремились к тому, чтобы вернуть солнце. – Сириан вздохнул.

– Если так хочешь, можешь продолжать в это верить.

Я вонзила лезвие глубже, кожа по краям разреза начала расходиться. Я давила до тех пор, пока из пореза не потекла черная гниль, вязкая жидкость, приносящая с собой аромат смерти.

Колени ослабли, когдав разум вторглись воспоминания о Тумане и людях в масках.

– П-подними маску, – мой приказ разнесся эхом… как и последующий смех короля. – Я сказала: подними свою чертову маску!

Когда горький смех Сириана стал еще более пронзительным, я приняла решение за него, сдернув с его лица безвкусное серебро.

Крик вырвался из моего горла, как только кошмары стали реальностью. У него не было лица.

На месте маски зияла черная пустота, остатки кожи потрескались и разломились. Он напоминал глиняный горшок в печи, температура в которой слишком высока. Сириан все еще смеялся, глядя, как на землю падают кусочки его самого, разбиваясь на еще более мелкие осколки.

– Я лишь начало, – предупредил он глухим голосом.

Правитель хохотал, когда его тело раскололось пополам, одна сторона сползла вправо. Черная гниль стекала на пол, и руки, издав хлюпающие звуки, разломились по локоть.

Его тонкие пальцы скрипели, отрываясь один за другим, и от этих отвратительных звуков меня затошнило.

Маска была словно заколдована, чтобы поддерживать иллюзию живого человека. Теперь, когда я сняла ее, заклинание, удерживающее его целостность, разрушилось.

Я с отвращением наблюдала, как король Асидии распадается на облако пыли и хрупкие кости. На земле, покрывая серые осколки костей, осталась лишь отвратно пахнущая черная кровь, такая же мерзкая и едкая, как у людей в масках из Тумана.