Книга Замуж за монстра, или Любви все чудища покорны, страница 75 – Татьяна Михаль

Раскрылась розовая, зубастая пасть.

Я на миг зажмурилась и тряхнула головой, надеясь, что мне кажется. Увы, мне не казалось.

Но, помнится, Лиам говорил, что розовые кусты утаскивают свою жертву под землю и там поедают её своими корнями, так сказать, высасывают все соки. Этот розовый куст был другим.

Либо, Лиам просто не знает истинной природы своих придорожных растений.

И вот, куст раззявил зубастую пасть. Зубки хоть и мелкие, но их так много. Вспомните рот пиявки под микроскопом и впечатлитесь. Мы с Фионой не могли оторвать глаз от этого растительного хищника. Настоящее сверхъестественное чудовище.

Вот один из стеблей выбрал кусок побольше, обвил его, поднял и опустил мясо в широко разинутую пасть. И пасть тут же схлопнулась, бутон тоже резко и с хлопком закрылся и задрожал. Раздалось громкое чавканье.

Я не знала даже, смеяться мне или ужасаться. Или вовсе начинать паниковать.

Но усилием воли заставила покинуть мою голову все тревожные мысли. Напомнила себе о той безумной идее и чуточку успокоилась.

Сожрав самый большой кусок, цветок снова открыл бутон, в котором таилась страшная пасть. Съел другой кусок, потом ещё и ещё, пока стол полностью не опустел.

Всё это время мы с Фионой стояли, не шевелясь. Мне кажется, мы даже не дышали. Зато во все глаза смотрели на этого монстра. И вот уже перед нами не маленький и трогательный розовый кустик, а огромный толстый куст, на гибких стеблях которого появилось множество цветов. Напоследок, цветочек рыгнул, как полагается. Стебли двигались, извивались, будто они змеи, но дальше стола куст никуда не полз. Что уже хорошо. Он сожрал всё мясо. А ведь я с запасом брала.

В бок меня пихнула Фиона, вырывая из мыслей и подсчётов финансов. Она кивнула на куст и только тогда я чуть дрогнувшим от волнения голосом произнесла:

- Милый, ты наелся?

Хоть бы да, хоть бы да.

Растение сначала замерло, а после стебли стрелами устремились в мою сторону. Я не успела даже рта раскрыть, чтобы заверещать. Фиона тоже, она лишь икнула, что-то пискнула и, кажется, готова была свалиться в обморок.

Но ничего ужасного не случилось. Стебли, на которых исчезли все шипы, да и листья стали мягкими и нежными, погладили меня по лицу, поиграли с волосами, провели ласково по рукам. И после от растения пришла эмоциональная волна радости, удовлетворения, сытости. Цветочек признавался мне в любви и снова называл мамочкой.

Я нервно хихикнула и пробормотала:

- И я тебя люблю... Почти уже люблю...

- Святые небеса, я чуть души не лишилась, - прошептала Фиона, когда цветочек убрал от меня все стебли.

Он весь как-то скрутился, сжался, втянулся сам в себя, снова появилась жестяная кружка, только она уже была размером гораздо больше, с хороший такой горшок, диаметром пятьдесят-шестьдесят сантиметров.

И сам куст уже выглядел серьёзно. Матёрый розовый куст. И цветков стало больше. А пасть исчезла. Так-то.

Посмотрела я на Фиону. Мне было интересно, что она скажет. Подруга закрыла лицо руками и шумно выдохнула. Потом убрала руки и взглянула на меня круглыми глазами, зашептала:

— Ава, милая, надеюсь, ты его не оставишь во Флавесте?

― Не переживай, из ума я ещё не выжила. Не оставлю, - заверила подругу. – Тем более, он считает меня мамочкой. А куда он без мамочки? Ещё обозлится на весь белый свет.