Книга Хранительница чудовищ, страница 162 – Юлия Журавлева

— Что-то не так? Все настолько плохо?..

— Нет, дело не в этом… Просто целитель бы из меня получился никудышный, — усмехнулся Марьян.

Прохлада стекла немного остудила мысли.

Он ведь давно не мальчик, у него было достаточно женщин. Разных, красивых — в среде магов отношения не считались чем-то запретным и зазорным. Марьян, представитель высшей аристократии, всегда пользовался успехом у противоположного пола. Да, у него давно никого не было — все не до этого.

Но не настолько, чтобы он не мог справиться с каким-то дикими совершенно неуместным в данной ситуации желанием. Почему его так зацепило? Что в Иве такого, что он буквально зациклился на ней и готов наплевать на все остальное?

Возможно, так действовало ее сходство с гримуаром, а возможно, что-то иное. Но спокойно и отстраненно изучать девушку, лежащую в его постели, не получалось. Марьян поражался сам себе, но у него, прошедшего через многое, не хватало силы воли. Ему безумно, почти до боли, хотелось сделать ее своей во всех смыслах, любить и покрывать ее кожу поцелуями. А те символы… Мар просто не мог на них сосредоточиться. Они ускользали от его внимания, словно были естественной и неотъемлемой частью Ивы. Необычным и изысканным украшением.

И может ли темная магия оттолкнуть или напугать темного мага? Конечно нет. Напротив, она манила только сильнее. Живой соблазн. Чистое искушение.

— Ива, ты ведь эмпат… Можешь повлиять на меня? Немного приглушить эмоции? Я не буду сопротивляться.

Как еще справиться с наваждением, Мар не знал.

Легкая прохлада коснулась его мыслей, как глоток свежего воздуха после душной комнаты.

— Так лучше? — тихо спросила девушка.

— Да. Спасибо.

Поворачиваться было страшно — эти узоры, казалось, будили все темное, что было в Марьяне.

Может, стоило попросить Саймона?

От такой мысли магия в нем едва не полыхнула, он сам себя испугался.

Да что с ним, тьма побери, происходит⁈

Марьян стиснул челюсти и вернулся к кровати. Хватит. Даже Ива сумела справиться с собой.

Он сдернул простыню, как срывают драпировку с произведения искусства. Перешел на магическое зрение — в нем все черты искажались, четким оставался только узор, а письмена виделись даже ярче и не терялись среди рисунка.

Амфомор, иргао, тарог, бергас, ринаро — слова, знакомые ему по гримуару. Искажение, отражение, возмездие, страх, кровь.

Больше знакомых слов не встретилось. Глаза слезились от долгой поддержки заклинания, пришлось его сморгнуть. Зато самообладание наконец вернулось. Наверное, страшные слова привели в чувство. Все слишком сложно и опасно, чтобы терять контроль.

Марьян еще раз прошелся взглядом по прекрасному обнаженному телу, стараясь не задерживаться на самых соблазнительных местах. Ива почти не моргала, смотрела точно в потолок, изучая лепнину и люстру.

— Можешь поворачиваться наживот, — скомандовал Мар и сам услышал, как сипло звучит его голос.

Ива перевернулась, уткнувшись лицом в подушку.

Не удержавшись, Марьян позволил себе небольшую слабость — встал, чтобы убрать упавшие на ее спину пряди, а заодно вытянул излишки с рук, сразу очищая их от символов. Узор на спине выглядел еще сложнее и запутаннее. Наверняка и последовательность слов не случайна.

Мар только головой покачал, представив невероятную сложность ритуала. Сумел ли бы он его повторить? Ладно, он бы сумел, но это потребовало бы ювелирной точности и кропотливой подготовки.