Книга Демоны добра и зла, страница 32 – Ким Харрисон

— Соль, сода, пахта (прим. ред. Пахта — кисломолочный напиток. Традиционноэто была жидкость, оставшаяся после взбивания сливочного масла из культивированных сливок.). Есть ли у меня пахта? — размышляла я вслух, ловко передвигаясь по кухне. Подрядчик, перестраивавший заднюю часть, установил достаточно конфорок и духовок, чтобы накормить небольшую армию, на которые я бы не решилась, если бы только мы не кормили небольшую армию в то самое время. Церковь была специально отведена под убежище для паранормальных существ, и у меня еще не было возможности использовать все игрушки.

Сковорода с лязгом опустилась на конфорку, и я обернулась на шарканье в дверном проеме. Это была Стеф, ее хлопковый халат был мятым, а ореховые глаза моргали спросонья.

— Привет, — сказала она, пробираясь к кофеварке с вытянутыми руками, словно зомби, ищущий мозги. — Мне показалось, я слышала душ. Ты рано встала.

— Прости. Не хотела тебя будить, — сказала я, когда она налила себе кружку и прислонилась к стойке, застыв в смертельной неподвижности, пока не выпила первый глоток. — А у меня полдюжины голодных оборотней придут на блинчики. Хочешь тоже?

Улыбаясь, фигуристая женщина подняла взгляд от своей кружки.

— Блины — нет. Оборотни? — Ее ухмылка стала задорной. — Может быть. Чем могу помочь?

— Нет, я сама.

Сковорода начала разогреваться, и я поставила на прилавок свою самую большую миску для приготовления пищи. Но когда заглянула в нее, мои губы сжались от отвращения. Мышиный помет.

Сын вечного ребенка тролля…

— Черт возьми, Констанс! Хватит гадить в мои вещи! — крикнула я, отнеся миску к мусорному ведру и вытряхнув туда ее маленькие какашки.

Стеф смотрела на меня расширенными глазами, пока я топала к раковине и мыла миску. Дважды. Трижды. Все еще злясь, я окунула ее в чан с соленой водой, а затем вымыла в четвертый раз.

— Клянусь, почему она до сих пор не нашла соленую воду и не изменилась, — проворчала я. Но на самом деле терпеть злобно погрызенные носки и находить мышиные какашки на зубной щетке было гораздо проще, чем иметь дело с расколдованной вампиршей-мастером города в ее истинном облике. Мне показалось странным, что Констанс не нашла способа вернуть себя обратно, как бы тщательно я ни следила за крышкой чана с солью, когда не колдовала. Не то чтобы я жаловалась. Потребовалось немало усилий, чтобы проклясть эту неуравновешенную,полубезумную нежить, превратив ее в мышь. Почему она не сбежала, когда освободилась в июле прошлого года, — вопрос не из легких.

Возможно, Констанс знала, что потеряла свое влияние, и ей не с чем возобновить контроль над Цинциннати. Или, возможно, она все еще злилась, что вампиры округа Колумбия прислали ее сюда не для того, чтобы она правила, а для того, чтобы она погибла от моей руки, когда ее нестабильный «стиль управления» приведет к хаосу. Возможно, она даже наслаждалась отдыхом без стресса и обязанностей. Вампиры-нежить любили быть в центре внимания, но в основном они были ленивы.

Но то ли из-за недостатка влияния, то ли от обиды, то ли из-за отпуска, но вампирская мышь явно осталась в церкви после того, как Дойл уронил ее клетку, и она сбежала. Я понятия не имела, где она проводит свои дни. Подвальное помещение не было светонепроницаемым.

— Опять Констанс? — спросила темноволосая пикси, прилетев из сада, и я кивнула, в замешательстве вытирая чашу. Хихикнув, Гетти сделала пируэт в воздухе, ее изысканная юбка заиграла на свету. За последние три месяца она потратила много времени на прядение нитей из паучьего шелка и пуха растений, и неокрашенная ткань была похожа на сам сад, вся в коричневых и золотых тонах. — Погоди-ка, — сказала она и бросилась к отверстию в экране, едва не столкнувшись с Дженксом.