Книга Сны с чёрного хода 2, страница 167 – Алексей Небоходов

Она посмотрела в окно. В отражении мелькнуло её лицо – бледное, напряжённое, с лёгкими тенями под глазами. Она выглядела уставшей. Или это не усталость, а что—то другое? Страх? Тревога? Желание доказать себе, что она не сошла с ума?

Поезд замедлился, входя в очередной город. На платформе мелькнули фигуры – люди с чемоданами, в ожидании посадки, спешащие пассажиры, девушки в длинных пальто, деловито прикладывающие телефоны к электронным турникетам. Кто—то стоял, задумчиво глядя на уходящий состав, кто—то махал рукой вслед уходящим вагонам.

Лия на мгновение подумала – а что, если прямо сейчас среди этих людей стоит кто—то, кто знает ответ на её вопросы? Кто видел Александра недавно, кто может сказать ей: да, он был здесь, да, с ним всё в порядке, да, ты найдёшь его. Эта мысль пронзила её так остро, что на мгновение захотелось сорваться, выйти, попытаться поймать чей—то взгляд. Но поезд уже вновь набирал скорость. Всё осталось позади.

Она глубоко вдохнула и откинулась на спинку кресла. Проводница снова появилась в проходе, проверяя порядок в вагоне. В её руках был поднос с чашками кофе, аромат которых разлился по пространству, наполняя его тёплым, обволакивающим запахом. Лия кивнула, принимая одну из них, благодарно улыбнулась. Тонкий пар поднимался над тёмной поверхностью напитка, и она поднесла чашку ближе, вдыхая терпкий аромат. Ей нужно было собраться. Оставить все сомнения, вопросы, разрозненные мысли. Теперь у неё был путь, и этот путь неизбежно вёл её к ответам.

Где—то впереди был Санкт—Петербург. Где—то впереди её ждал человек, которого она помнила, но, возможно, уже не знала.

Такси медленно пробиралось сквозь вечерний поток машин, плавно лавируя между автобусами, каршеринговыми авто и редкими велосипедистами, которые, несмотря на моросящий дождь, продолжали движение по мокрым, блестящим от воды улицам. Лия следила за этим городским хаосом, но не видела в нёмничего нового – всё это было частью живого механизма, который она помнила с детства, который, казалось, никогда не менялся. Петербург жил по своим законам, следовал ритму, понятному только тем, кто когда—либо чувствовал его на своей коже.

Взгляд её скользил по фасадам домов – старым, облупившимся, серым, но всё же величественным. Здесь, среди этих стен, можно было разглядеть следы ушедших эпох: облупившиеся рельефы, покосившиеся водосточные трубы, балконы с коваными решётками, хранящие тайны прежних хозяев. Узкие улицы, куда не проникал свет фонарей, выглядели как порталы в другой мир, в пространство, где время текло иначе, медленнее, тяжелее. В них прятались запахи промокшего камня, ржавого железа, канализационных стоков, перемешанные с ароматами кофе и свежего хлеба из булочных, что ещё не закрылись.

Лия смотрела, как в кафе за столиками сидели люди, укутавшиеся в пальто, грея в руках чашки с чем—то горячим, как в круглосуточных киосках продавцы едва заметно покачивались в такт уличному шуму, наблюдая за редкими прохожими. В витринах магазинов мерцал тёплый свет, отражаясь в лужах – вода на тротуарах собиралась в ровные плёночные зеркала, в которых Петербург выглядел размытым, неясным, будто за гранью сна и яви.

Лия чуть сильнее сжала пальцы на коленях, пытаясь согреться. В салоне автомобиля было тепло, но внутри неё рос холод – не от погоды, не от осени, а от предчувствия того, что ждало её впереди. Её дыхание было ровным, но где—то в глубине груди тлела тревога, тревога не о том, что она не найдёт Александра, а о том, кем он окажется, когда она его увидит.