Книга Сны с чёрного хода 2, страница 169 – Алексей Небоходов

Тусклый, дрожащий свет одинокой лампы на потолке с трудом пробивался сквозь слой пыли, отбрасывая длинные, зыбкие тени на стены, когда—то покрытые обоями, но теперь облупившиеся и местами испещрённые следами старых, давно закрашенных афиш. В её ушах звенела тишина, лишь прерываемая еле слышными каплями дождя, стекающими с оконных карнизов, и глухим эхом далёкого лифта, который будто напоминал ей, что мир за пределами этого подъезда продолжал жить своей размеренной, чужой жизнью. Лия остановилась, чувствуя, как её дыхание стало чуть глубже, а сердце сжалось от ожидания того, что её ждёт дальше.

Здесь пахло сыростью, пылью и старым деревом. Воздух был застойным, словно эти стены не проветривались годами. Лампы, закреплённые на потолке, давали тусклый, дрожащий свет, который лишь подчёркивал затхлость этого пространства. В углах потолка скопилась паутина, плинтусы были обшарпаны, а на стенах виднелись следы давно закрашенных афиш и объявлений.

Лестница вела наверх, ступени были старыми, местами прогнившими. Каждый шаг отзывался гулким скрипом, нарушая тишину этого давно забытого людьми места. Лия сдерживала дыхание, чувствуя, как с каждым шагом по этому коридору её тревога нарастает.

У дверей квартиры находился старый блок звонков. На металлической панели было выбито несколько фамилий – какие—то неразборчивые, потускневшие от времени, какие—то новые, выведенные маркером. Среди них одно имя заставило её сердце сжаться: «Сантейлов».

Лия замерла перед панелью звонков, ощущая, как внутри сталкиваются два противоборствующих чувства: стремление увидеть его как можно скорее и липкий, проникающий под кожу страх перед тем, что она обнаружит за этой дверью. Её пальцы дрогнули над кнопкой, но она не спешила нажимать, словно пыталась выждатьещё несколько мгновений, растянуть время, прежде чем реальность расставит всё по местам. Мир вокруг неё, казалось, тоже замирал в ожидании.

За окном дождь набирал силу, и капли, дробясь о подоконник, сливались в размеренный, монотонный ритм, в котором было что—то неотвратимое. Ветер порывами ударял в стекло, тяжёлые тени фонарей расплывались на мокрой стене, придавая подъезду зыбкость, словно пространство вокруг дрожало, готовясь рухнуть. Казалось, даже время здесь двигалось иначе – вязко, напряжённо, не желая сдвинуться с места, словно город сам затаил дыхание в ожидании ответа.

Она медленно подняла руку и нажала звонок, ощущая, как холод металла проникает сквозь кожу, оставляя лёгкий липкий след на пальцах. В ответ не раздалось ни единого звука, только приглушённое дыхание самой Лии казалось слишком громким в затянутом тревожном ожидании. Прошло несколько секунд, но ничего не изменилось, и именно в этот момент, когда тишина стала давить на уши, за дверью послышался приглушённый шорох, словно кто—то осторожно ступал по деревянному полу, замирая между шагами. Затем, после короткой паузы, замок тихо щёлкнул, поворачиваясь с едва заметным скрежетом.

Замок провернулся с глухим щелчком, дверь медленно отворилась, и Лия на мгновение задержала дыхание. Ощущение было таким, словно она не просто стояла на пороге чужой квартиры, а заглядывала в зияющую пропасть между прошлым и настоящим. За этой дверью должно было быть что—то знакомое, что—то, что подтвердит: её воспоминания не ошиблись, её чувства не оказались иллюзией. Но вместо этого она увидела человека, в котором едва смогла узнать того Александра, которого когда—то знала.