Книга Гамбит оборотня. Книга вторая. Пропавшие среди живых, страница 40 – Анна Азарцева

Настя гордо вскинула подбородок. Да, первый зам Главы абсолютно прав, и она не станет скрывать этого факта: Александр Зорин не та личность, о котором стоило бы громко и открыто говорить, но Настя гордилась своим отцом, гордилась и тем, что он умел, и тем, что он делал, даже несмотря на все те слухи, что ходили о нем среди гильдейских ювелиров.

— Что ж, вы хорошо поработали сегодня, я вам заплачу, как и обещал. Но вы мне еще пригодитесь!

Пешку первый заместитель так и не вернул.

...

— Варя?

В ответ тишина.

— Варюш, открой!

За дверью не было слышно ни шороха.

— Варвара, открой! Надо поговорить!

Доминик уженесколько раз стучал в комнату девушки, но она до сих пор не отвечала.

— Варвара!!

— Никки, оставь! — раздался тихий голос Евы, — Ей надо побыть одной.

Нет! Она не хотела быть одной, не хотела оставаться с мыслями, что учитель из-за нее оказался в тюрьме, а мать... родная, как она считала, мать на самом деле ей никто, чужой человек. Посторонний.

Но и видеть никого не хотелось. Варя не в силах была вынести унизительной жалости в глазах Евы и в голосе Доминика. Чем они смогут ей помочь? Начнут утешать, успокаивать, уговаривать? Они же не знают. Не понимают, каково это — в один миг лишиться единственной опоры под ногами. Не догадываются, что означает "приемная" для оборотня. Для того, кто всегда считал свою семью основанием, на котором держится мир. Ведь если нет семьи — то что остается у человека?

В голове бурлил целый каскад мыслей дурных. И дурацких.

Девушка сменила облик сразу же, едва Ева поднялась наверх после скандала с гильдейским магом и приоткрыла дверь ее комнаты. Разукрашенная временными красками кошка шмыгнула в тонкую щель проема, а в следующее мгновение Варвара захлопнула дверь перед самым носом вампирской сестрички.

Никого не видеть! Не видеть, не слышать, не знать!

Через некоторое время по коридору заходили люди, захлопали дверьми. Доминик что-то резко спрашивал у кого-то, ему отвечали. Знакомые имена, знакомые голоса, знакомые шаги, но Варя никого не смогла бы сейчас толком узнать. Она словно впала в оцепенение. Учитель арестован, мама... неужели действительно приемная?

Слова Бескудникова не переставая гремели в голове: приемная... Приемная... ПРИЕМНАЯ!

Вспомнился недавний сон — черноволосая женщина, кровавые следы на ее шее. Мама. Настоящая мама, не фальшивка, не обманка.

Ты подкидыш, Варя, все верно. Ведь шансы, что у мага родится анимал, очень малы.

И у Лидии не рождался. Она его... ее взяла на время. Просто поиграть в материнство. В дочки-матери, как играют с куклами маленькие детишки. Накормить, напоить, уложить спать. Поиграть в семью.

Варвара Русанова — одинокий человек. Без родителей, без сестер-братьев, дядей, кузенов, племянников... Всегда была и будет одна!

Женщина, которая тебя воспитывала, одевала, кормила, лечила. Она тебе никто, просто посторонний человек. Как прохожая в метро, как соседкапо лестничной клетке.

Варя ничком упала на кровать и закрыла глаза. Хоть бы заснуть, хоть бы забыться и не слышать больше ни грохочущего в голове бескудниковского голоса, ни шепчущего своего. И тот, и другой убежденно твердили одно и тоже: мать, сестра, даже скандальный и ненавидящий ее брат — на самом деле чужие люди.

Варя всхлипнула, но сдержалась, лишь прикусила кулак, чтобы не разреветься. Перевернулась на другой бок, вытерла тем же кулаком непроизвольные слезы, которые все-таки потекли по щеке тонкими струйками.