Онлайн книга «Гамбит оборотня. Книга вторая. Пропавшие среди живых»
|
— Игорь! Игорь, немедленно опусти ребенка вниз! Муж ее не слушал, веселясь вместе с дочерью. — У-у-ух ты! — и еще раз подбросил вверх, — У-у-ух ты! — и поймал кричащую от восторга Варьку. — Игорь... !! Откуда-то издалека чужой женский голос произнес следующее слово: — Мать. Мать? Мама! Мамочка, мамуля. Она всегда рядом, всегда поможет, подхватит, похвалит и ... и да, поругает. Варя улыбнулась уголками губ. Варя тогда разбила вазу. Любимую, мамину, из дорогого богемского стекла. Потянулась за конфетами в серванте, неудачно дернула локтем и вот уже красивая ваза так же красиво летит на пол. Мама, услышав звон бьющегося стекла, грозно застыла в дверях, — в домашнем фланелевом брючном костюме, поверх которого надет кухонный фартук, светлые волосы уложены легкими локонами... Светлые... Нет, темные... Темно-каштановые... И не распущены, а косой до пояса. Золотистой косой... Нет, темно — каштановой... ...Мама подняла ревущую Варю на руки и с укором в голосе успокаивала: — Маленькая моя, ну что ты! Тихо, тихо! Ц-ц-ц...Ничего страшного. Мы пришьем твоему медвежонку лапу обратно, и он будет как новенький! А ты в следующий раз... Варя уткнулась в мамино плечо и, всхлипывая и икая, сквозь слезы смотрела на темные волосы, заплетенные в толстенную косу. Чужой голос продолжал поднимать воспоминания: — Боль! — Мама, больно! Больно!! Мама! Варька схватилась за живот и ревела навзрыд. Дикая оглушающая боль и ужасающая круговерть перед глазами. Проломленная крыша кабины и россыпь осколков лобового стекла, оторванная от мощного удара водительская дверь валялась чуть в стороне. В зияющем проеме Варя видела огромную машину, которая лежала на дороге на боку, а в ее развороченных железных внутренностях — чуть подергивающиеся ноги водителя. Мама, сидящая рядом не отвечала, закрыв глаза, она скрючилась и привалилась к автомобильной двери, странно вывернутая правая рука лежала левом плече, из-под пальцев ручьем бежала густая кровь. Папа навалился на руль, из его спины торчала большая кривая железяка. И запах. Сладкий, вкусный и запретный. Одуряющий, сводящий с ума, почему-то заставляющий изламываться руки и ноги. Девочку вдруг согнуло на сидении в три погибели и она страшно прокричала-прорычала, в ее начинающей изменятся нижней челюсти медленно вырастали небольшие, но острые клыки. — Мама!!! — Варя обезумела от страха. Полуслепыми от слез глазами смотрела на свои стремительно покрывающиеся густой черной шерстью ладошки, — МАМА! Женщина очнулась и невидящим взглядом окинула развороченную кабину. — Мама! — звала ее, не переставая, Варя. Она прижимала руки к животу, там было нестерпимо больно и очень мокро, девочка очень -очень боялась посмотреть туда вниз, — Мама, больно!! Мама словно не слышала. Казалось, что она даже не понимает, что произошло. Она коснулась руками лица, удивленно посмотрела на свои окровавленные пальцы и только потом повернула голову на крик дочери. По ее лицу струйкой текла кровь со лба, щека сильно рассечена. Взгляд ее мигом прояснился, мама забормотала что-то невнятное, неловко держа раненную руку на весу, и полезла в сумочку, которая каким-то невероятным образом осталась лежать у нее на коленях. Открыла молнию, достала кошелек. С ее губ то срывались утешения Варе, то стоны, то злобные проклятия и ругань. |