Книга Особенности преддипломной практики, страница 183 – Анна Азарцева

— Да неужели? — недоверчиво фыркнула Иржина.

— Да, это и правда не она, — ко мне подошла цветочница. — Ну ка, детка, выпрямься.

Я встала во весь рост и стало понятно, что даже вытянувшись на цыпочках, буду ниже фигуры в моем платье примерно на голову.

Сэлгрин снял с паузы видение и шоу продолжолось. Народ веселился, нея шагнула к праздничному столу, где Йонас всем предлагал попробовать иномирское блюдо, и, дождавшись, пока парень отвлечется, достала из кармана красный бархатный мешочек.

Высыпав все до последней крошки на пирог, фигура отбросила ставший ненужным мешочек на стол и развернулась уйти.

И вдруг что-то мне показалось знакомым в этом развороте плеч. И то, как она дернула рукой, отмахиваясь от назойливого приставалы, и вот этот наклон головы... Знакомое до боли до ужаса движение! Только где ж я это видела??

— Что ж, — добродушно пробурчал мэр Маттеус, переглянувшись со Странником и Ольгой Леонидовной, — Думаю, мы все убедились, что отраву сыпала не госпожа чародейка.

— Она не виновна! — подтвердили Сэлгрин и куратор.

Люди вокруг восторженно заголосили, поздравляя и уверяя, что они никогда и не считали меня отравительницей. Ольга Леонидовна в сердцах обняла так, что хрустнули косточки, но тут же отругала шепотом за беспечность и халатность.

Госпожа Дивайн лишь презрительно фыркнула.

— Мне интересно, почему некоторые сразу побежали меня обвинять? — сьязвила я, открыто глядя на Дивайн. — Может какой злой умысел был?

— Да с чего бы? — та уперла руки в боки и вызывающе поглядывая на толпу, — Все видели, что девица на вас очень похожа, госпожа ведьма!

— Чародейка! — гневно поправил ее Йонас, а Инвар встал рядом с ним так, что я оказалась закрыта мощной спиной от зловредной красотки.

Народ начал кто шепотом, кто громко вслух укорять красавицу-блондинку за поспешность выводов и обвинений.

— Ну может быть с того, что Инвар Верренс предложение мне сделал, а не госпоже Дивайн! — так просто меня заткнуть было сложно, — И госпожа Дивайн, приходя на днях комне домой открыто угрожала отомстить!

— Я не угрожала!

— Слова «ты меня еще вспомнишь» сложно интерпретировать по-другому!

— Интер... что? — переспросила она и тут же категорично отрезала: — Я лишь выполнила свой гражданский долг!

— ...ля, ты крыса, Иржина Дивайн! — потянула я с каким то непонятным разочарованием. Ну ладно — насыпать мусор перед дверью, испачкать грязью белье после стирки или даже побить втихую вечером на пустынной улочке. Ладно, ты мстишь за мужика — это я где-то смогу понять. Но обвинять меня в серьезном отравлении посторонних людей ...? Фактически, сделать из меня уголовницу...?

— Маргарита! — одернула меня куратор.

— Ольга Леонидовна! — развернулась я к ней, — Ну я разве не права?? Ради какого-то мужика она подвела меня под уголовную статью! А теперь начинает отмазываться, что она тут ни при чем!

— Ну вообще то... С этим спорить не буду! — и, повернувшись к мэру и уперев в него тяжёлый взгляд, не обещающий ничего хорошего, продолжила, — Честно признаться, такого я не ожидала. Ещё ни разу за всю свою карьеру, за всю практику я не сталкивалась с таким грязным, безответственным, чудовищным...

Я не стала слушать, как Ольга Леонидовна костерит мэра Маттеуса и отдельных блондинистых личностей. Развернулась и пошла домой. В конце концов, я тоже была отравлена и эмоционально мне было очень и очень плохо. Рядом со мной о чем-то щебетал Йонас, молча вышагивал Инвар, встречные горожане подходили и поздравляли с заслуженной победой и что они ни на миг не сомневались..., а мне хотелось просто домой. Не в университетский домик с чердаком, а к себе, на Арлиту. К маме на коленочки, чтобы реветь в два потока, а она меня гладила бы по голове и успокаивала. А бабушка испекла бы свои вкусные картофельные драники. И братец бегал бы вокруг и подсовывал в карманы платья любимые конфеты. А папа стоял бы рядом, пыхтел своей сигаретой и только вздыхал "мда...".