Книга Особенности преддипломной практики, страница 184 – Анна Азарцева

— Госпожа чародейка, — коснулся моего локтя Йонас, — А что вам такого ласкового наплел мерзейшество, что вы начали называть его мерзейшеством?

— Боюсь спросить, почему ты к нему стал настолько неравнодушен? — вопросом на вопрос ответила я. Не хотелось рассказывать конкретику, что между мной и Валосирелем случилось, но не поделиться не могла.

— Знаете, — вздохнул кулинар, — Когда человек тебя сходу начинает обвинятьв том, что ты не делал...

— Ну да, Йонас, теперь-то ты меня понимаешь! — иронично улыбнулась, глядя на то, как до него доходит, что именно он только что ляпнул. — В общем, дело осбстоит так...

После моего рассказа Йонас долго матерился на всяких ушастых иномирян, которые посмели сделать такое непристойное предложение уважаемой чародейке. Инвар все также молча шел рядом, но его тяжелое сопение выдавало ту бурю чувств, что он тщательно скрывал. Мужчина был явно в бешенстве, и боюсь, что если бы Валосирель сейчас оказался рядом, то магия ему не помогла бы. Кузнец его просто порвал бы как Тузик грелку на сотню маленьких валосерят.

До дома мы так и дошли втроем. Открывая входную дверь, кузнец вдруг меня остановил и осторожно коснулся моего лба:

— Госпожа Моргана, а этот красный цветок ... Это такое магическое украшение?

Я вздохнула и отчаянно потерла кожу в надежде стереть свидетельство «любви» ушастого паршивца.

— А это, уважаемый Инвар, то самое из-за чего мерзейшество я называю мерзейшеством! Подтверждение его якобы чувств ко мне.

У кухнеца аж желваки заходили:

— Увижу — убью!

Я согласно кивнула:

— Только пусть он сначала снимет свой подарочек.

— Договорились! — он развернулся, чтобы уйти, и остановился, — Да, вот еще что. Раз мы скоро уедем на Арлиту, в ваш мир, госпожа ведьма, то... — и, собравшись с духом, одной скороговоркой проговорил, — Я бы хотел познакомиться с вашими родителями. Чтобы они увидели, какой я человек, и дали разрешение на наш брак.

Не дав мне ни секунды на ответ, он вышел на крыльцо и быстрым шагом покинул двор, подхватив по дороге Йонаса.

За спиной вдруг раздалось осторожное покашливание.

— Маргарита Владимировна Рогова?

Я застыла как вкопанная. Хрипловатый прокуренный голос, который в последний раз слышала на сборе перед отправлением на практику. Именно он напутствовал студентов-практикантов, чтобы мы достойно представляли университет в других мирах, и предостерегал от нарушений «исторически сложившихся основ морали и этики». Ректор всея Арлитского университета! Я медленно оборачивалась, искренне надеясь, что может быть это ошибка? Может я просто спутала с кем?

Нет! Не спутала!

Невысокий лысеющий мужчина в черном костюме с галстуком-бабочкой сидел в моей гостиной в компании еще двух университетских профессоров и расслабленно попивал чай.Старые очки в роговой оправе лежали перед ним на салфетке.

— Маргарита Владимировна? — переспросил он, — Рогова?

— Д-д-да... — у меня начал заплетаться язык и затряслись руки. Кожа покрылась мурашками, а в животе курица с овощами свернулись в один тугой ком.

— Хорошо, — ректор отставил чашку на блюдечко, аккуратно сдвинул очки в сторону, вытер губы салфеткой, и встал, — Потрудитесь объяснить, Маргарита Владимировна, почему в университетском пансионате, где вы проживаете, — он глазами показал на кухню, — мебель и бытовая техника отличаются от той, что указана в инвентарных ведомостях. Это раз. Во-вторых, о каком-таком браке говорил тот молодой человек, что проводил вас до дома? И третье, где искровые накопители, причисленные к вашему пансионату? Шкаф наверху абсолютно пуст.