Книга Особенности преддипломной практики, страница 68 – Анна Азарцева

— Вы еще и торгуетесь?!

— Нет, местра. Я готов оплатить твою посильную помощь брату, но даже моим ресурсам и возможностям есть предел.

Я в бессильной злобе трясла пальцем перед его красивым лицом.

— Я сама решу в каком виде и когда получить оплату за все, что вы тут натворили!

— Договорились, местра Рогова. Мой брат останется здесь, вопрос оплаты за его пребывание мы решим позже. Клятва рода!

— А вы…. вы…

— Тут мы все починим! — пообещал мне Странник, — А сейчас, извини, есть еще один важный вопрос.

И быстро, почти бегом направился к брату и его то ли другу, то ли сопернику.

По-хорошему, надо было выставить их вон, как я сначала и хотела, но… Но Страннику доступно гораздо больше магических возможностей, чем студентке-практикантке с ограничением использования искр. Ладно, раз обещали все починить, пусть чинят-красят-сколачивают, но я прослежу, чтобы даже зубочистки стояли, где положено и в том же количестве.

Я печально обходила место побоища, прикидывая, сколько всего придется восстанавливать. Осколки фарфоровой посуды на полу, обгоревшие останки мебели и частично подпаленный пол. Подняла пару не совсем пострадавших стульев, повесила обратно чудом уцелевшее полотенчико. Задернула занавески, но тут же об этом пожалела — на обеих ровно по середине красовались обгорелые дыры с черными подпалинами. Жаль занавесочки, красивые были. Летние такие, салатовые с цветочками.

— Сколько же тут теперь убираться! — подумала я вслух, только сейчас осознав масштабы произошедшего.

— Два часа! — простонал чей-то голос.

Я обернулась. В дверях стоял Йонас с бумажными пакетами в руках и обалдело разглядывал то, во что превратилась гостиная. Его правый глаз нервно подергивался, а челюсть отваливалась все сильнее.

— Два часа уборки и все коту под…

— Хвост? — осторожно уточнила я.

Йонас так глянул на меня, что мне вдруг захотелось резко свалить отсюда куда-нибудь подальше и надолго, желательно до вечера.

— Нет, госпожа ведьма, вам нужен мужчина в доме! — смог наконец он проговорить. Я так поняла, что Йонас долго подбирал нужные, а главное, вежливые слова, чтобы рассказать мне все, что он об этом думал.

— Зачем? — я не сразу поняла, на что он намекает. — Убираться после?

— Чтобы вы не разгромили последнее пристанище! — он развернулся и спустился с крыльца, — Я за братом. И ему понадобятся инструменты!

— Учишь вас, бездарей, учишь уму-разуму, а все без толку.

Старик Юрген Партанс пыхнул курительной трубкой и хмуро, с прищуром покосился на меня из-под седых кустистых бровей.

— И что мне теперь делать? — бессильно развела я руками. На ворчание деда внимание не стала обращать. Сколько знаю его — он всегда был таким.

Поначалу, когда я только приехала в Шайнвилль и вплотную занялась подагрой Партанса, старика возмущала моя криворукость и неумелость, а меня — его ворчливость и порой занудность. Но позже как-то слово за слово и мы с ним… не скажу, что сдружились, но в трудные минуты я прибегала к старику Партансу поболтать и поделиться наболевшим. Как сейчас, к примеру.

— Ничего, — он перевел взгляд на улицу и махнул рукой, приветствуя соседа, — Что ж теперь поделать-то? Живи как живешь. У вас, молодых, жизнь только начинается.

— Да уж, начинается…, — тяжко выдохнула я и оперлась локтями о колени, — Понять бы теперь, что именно начинается, а то жизнь — штука длинная, но что-то очень уж сложная.