Книга Тайны Калинова моста, страница 97 – Валентина Елисеева

Бочком подступая к собакам, она представила образ Елисея и отпустила магию стелиться к дерущимся псам...

Увы, эксперимент оборвался на стадии зарождения: рядом раздался волчий рык, и псы мигом сбежали, поджав хвосты и бросив кость раздора. Осталось гадать, кто же их напугал больше: она или Ян Вольфович.

– Не обязательно дожидаться директора, мы можем выйти на окраину, и я тебя верхом по прямой домчу, – предложил Ян.

Он стоял в куртке нараспашку, засунув руки в карманы белых брюк, и улыбался одними глазами – чёрными, почти как у Елисея. Прежде он бы продолжил речь перечислением несомненных достоинств доставки верхом: плавностью и скоростью хода, мягкостью шерсти на его загривке, который так приятно будет обнимать. Сто раз напомнил бы, как он ею очарован, и двести раз – что их определённо свела сама судьба. Когда он притворялся, что влюблён, то искрил весельем, поражал галантностью и оказывал ей повышенное внимание. Теперь же Ян был сдержан, малоразговорчив, а ставшие редкими комплименты утратили пышность и витиеватость. Василиса предпочла бы прежний игривый флирт, на который отвечала с такой же лёгкостью, чем этот взгляд – искренний, проникновенный, светящийся глубокой симпатией к ней. (Она даже в мыслях избегала слова «любовь», иначе чувство вины перед мужчиной стало бы слишком мучительным. Несмотря на то что она никогда его не обнадёживала! Несмотря на то что честно призналась ему в любви к другому. И несмотря на то что в своей долгой жизни вервольф уже не раз любил, когда-то был женат, имел взрослых детей).

– Беги один, я дождусь директора, – отказалась Василиса.

– Зачем? Если думаешь, что ему может понадобиться твоя помощь, то выкинь такие глупости из головы – директор у нас практически всемогущий и сил у него, как мало у кого найдётся. – Ян с лёгким подозрением прищурился.

– Ты умолчал о своём даре некроманта? Лучше меня чувствуешь состояние неживых? – Собранная в кулак воля позволила голосу Василисы не дрогнуть на последнем слове, а смотрела она строго на стелу, возвышающуюся на противоположной стороне площади. Её ровный тон успокоил зародившиеся было у Яна подозрения. Действительно, когдадевушка признаёт объективную реальность и открыто говорит о неком лице как о нежити, её трудно заподозрить в любви к этому лицу. – Хочу зайти в церковь, поставить свечки за упокой родителей, но не знаю, имею ли теперь право в неё войти.

– Разумеется, имеешь! Ты такое же создание Всевышнего, как все прочие разновидности людей и нелюдей. Атмосфера покажется тебе несколько тягостной и святой воды тебе лучше не пить, но зайти в церковь со светлыми намерениями может даже полтергейст или кикимора.

Он поднялся по ступенькам вместе с ней и еле заметно по-волчьи сморщил нос, войдя под церковные своды. Атмосфера вправду показалась Василисе тяжёлой, словно пудовый каменный крест на грудь положили. От сосуда со святой водой она инстинктивно шарахнулась и задержала дыхание, проходя мимо лампады, источающей запах ладана. Казалось, иконы излучают неодобрение при виде её, а свечки жгли руки, пока она устанавливала их перед распятием. Что бы ни говорил Ян, отныне она ощущала себя в церкви чужеродным элементом. Вспомнился давний разговор:

«– Лешему не нравится церковь?

– Само собой, не нравится. Какой нечисти она понравится? Не смертельно, конечно, но приятного мало».