Книга Замуж не напасть, страница 34 – Антонина Циль

Если бы у меня были связи! Друзья! Но ими я еще не обзавелась.

Тем временем Гулька понемногу восстанавливался. Правила совместного проживания он понял и безоговорочно принял. Выгуливал сам себя в саду, прихрамывая. Потявкивал на соседей, но без фанатизма. Раны не загноились и почти затянулись. Пес слегка округлился и выглядел довольным.

Вечером прилетела гарпия.

— Сидишь? — мрачно прокаркала она. — А там твой пацаненок у гильдейских в подвале мается.

— Где? Почему? — встрепенулась я, подскочив на ступеньках крыльца.

— В наказание, за дер-р-рзость!

— Что он натворил? — от паники задрожали ноги. О нравах и законах местных Гильдий я была наслышана.

— То и натворил. Посмел собственное дело начать, разрешения не попр-р-росивши!

— Где эти подвалы?! — рявкнула я так громко, что Гулька навострил уши.

— А кто их знает! У Гильдий много мест, р-р-разных… тайных! У каждой – свои.

Я схватила со стола перчатку и сунула под нос Гуле:

— Нюхай, след!

— Ага, нашла себе ищейку, — издевательски заперхала «ворона».

Но пес рявкнул на нее так громко (и обиженно), что гарпию снесло с ветки плотным потоком из его пасти. Как ни странно, она не обиделась, а, вернувшись на яблоню, покряхтела и с уважением пробормотала:

— Борур. Рык магический. Повезло тебе, приезжая.

Пес тщательно обнюхал перчатку и, хромая, побежалк калитке. Я на всякий случай прихватила нить и кусок веревки. Но Гуля не собирался сбегать – он шел по следу.

Что я буду делать, когда найду Тони, я понятия не имела. По обстоятельствам. Попробую выкупить мальчика, деньги – главнейший инструмент дипломатии, это я еще по моему родному миру знала.

В какой-то момент опомнилась, что улицы пусты и на заборах едва тлеют защитные струны. Посмотрела на перчатку, которую машинально прихватила с собой. Тони говорил, что она позволяет поднимать тяжести. Может, и драться поможет, если до этого дойдет.

Что-то зашуршало на обочине. Раздался топот, словно какое-то скрытое кустами существо продиралось к дороге. Гуля лениво рыкнул, не отрывая носа от следа – нежить взвизгнула и ломанулась наутек. Я приободрилась. С таким защитником опасный путь по ночному городу стал казаться обычной вечерней прогулкой.

Но потом (мы дошли до незнакомой части Фейтауна, которую я бы скорее назвала трущобами) Гулька насторожился и внезапно сам стал зарываться в кусты у обочины. Я полезла за ним, с замиранием сердца предполагая, что найду в зарослях.

— Тони! — вскрикнула я, увидев мальчика, лежащего у грязного ручья.

На мой возглас нестройно откликнулись окрестные сторожевые псы, но Гуля опять негромко рявкнул, и кабысдохи уважительно примолкли.

Я уже вытаскивала Тони из грязи. К счастью, он был жив. Почувствовав, что его двигают, малыш застонал и открыл один глаз.

— Нет, тэнья Хе..лена. Не надо. Они и вас…

— Поговори мне тут еще, — сердито буркнула я, натягивая перчатку малыша себе на руку.

С перчаткой (а она действительно работала) мальчик показался мне совсем невесомым. Он и был невесомым – таким хрупким, что прощупывалась каждая косточка.

Я несла его на закорках, поддерживая рукой в перчатке, и тихо ругалась. В адрес тех, кто в этом городе игнорировал проблемы сирот. И тех, кто заправлял гильдиями и творил что хотел ради своих интересов.

Тони бессознательно хватался за мою шею, но то и дело проваливался в забытье. Тогда его рука соскальзывала. Я не совсем понимала, что с ним. Вытащив мальчишку под фонарь, я тщательно его смотрела. На нем не оказалось ни царапин, ни порезов, ни синяков. Тем не менее кожа Тони была холодной и сухой, глаза безжизненно закатывались под веки.