Книга Встречная-поперечная, страница 115 – Антонина Циль, Анна Вронацкая

— И зачаровать можете, и заставить, и кровь без спросу взять, — согласилась Маша. — Но зачем вам та, кто предана никогда не будет? А выпадет шанс – сама прирежет.

— Передумаете, когда увидите, сколько власти я имею, сколько у меня золота, драгоценных камней, земель, домов…

Маша засмеялась, и ее уверенный смех поколебал убежденность Полозовича. Он не справился с эмоциями и на миг потерял самообладание: из-под маски существа, считавшего себя выше простых смертных, показался обычный страх.

— Вы же сами только что сказали, что я сильнее остальных. Знаете, в чем моя сила? В моем деле, которому я, как мой отец, себя посвятила. В Поперечье. Я к нему добра – а оно ко мне.

— Нечисть? — губы Абрамцева искривились. — Навь может быть к кому-то добра?

— А вот посмотрим.

Их было множество. Тихие, скрытные, они окружали храм. Пигси, берегини, лесовушки, даже саламандры и кикиморы ради такого дела от спячки пробудились. Мария чувствовала их неясное бормотание. Они пришли не ради Маши, а устали от постоянного страха и заняли сторону того, кто имел храбрость встать против Зла.

— Марья Петровна, — вернув самообладание, раздраженно сообщил Змей. — Я жил в теле известного оккультиста, забирая души и жизни, натравливал бедняков на богатеев, проливал кровь и крал людские обличия. Что мне ваше Поперечье?

Абрамцев крепко схватил Машу за руку и подтащил к чаше с запекшейся кровью.

Амалия запела, низким грудным голосом на незнакомом, но отчасти понятном маше языке. Змеиноенаречие она когда-то изучала, но не глубоко. Жрица раскрывала врата между жизнью и смертью, и в них Маше предстояло шагнуть, чтобы, как было ей обещано, умереть, но остаться живой – нежитью стать.

Свечи по углам замерцали. Змей схватил протянутый жрицей костяной кинжал и провел лезвием по внутренней стороны своей ладони. Кровь, полившаяся в чашу, поначалу была красной, но после приобрела выраженный зеленоватый оттенок и зашипела, касаясь стенок.

— Рептилия, — прокомментировала происходящее Мария.

— Госпожа Ос-с-синина, — прошипел Змей, — лучше бы вам промолчать, а то ведь я могу все обещанные вам блага отменить. Останетесь под землей и будете остаток жизни рожать мне детей.

— Не дождетесь. Вы вообще смешны. Это какой-то… фарс, ей богу. В двадцатом веке под землей ползать и девиц похищать. Вас поймают и в какой-нибудь музей старинных ужасов отправят, в банке, в спирту.

Змей скрипнул зубами и перехватил поудобнее Машину руку, занеся над ним свой нож. Амалия взвыла речитативом, повторяя слова черного заклятия. Глазки деревянных змеев по всему капищу вспыхнули, будто огоньки на рождественском дереве. Стало красиво и… совсем страшно. Маша в свою очередь выкрикнула призыв на поперечном языке. Увидела, как вспыхнули в пространстве словеса с причерками...

Нечисть хлынула в храм сквозь дырки в стенах. Саламандры выжигали самоцветы из глаз статуй, лесовушки грызли тела змей, пигси рвали древесину на волокна, крупная лебедушка влетела почти в самую чашу и сильным клювом выбила кинжал из руки Абрамцева. Одна за другой тухли свечи, в полумраке завизжала Амалия.

— Напрасно вы это все затеяли, милая! — Змей упрямо отмахнулся от пары шипастых костоедок. — Пеняйте на с-с-себя!

Маша с ужасом увидела, как трансформируется лицо Сергея – от человеческого к змеиному… шея вытягивается, хрустят позвонки… монстр тянется к ее ключице, чтобы вонзить в нее змеиные клыки – и замирает с приставленным к чешуйчатому кадыку родовым кинжалом Левецких.