Книга Встречная-поперечная, страница 56 – Антонина Циль, Анна Вронацкая

— Сплети, как у Марьи Петровны. Очень узор необычный.

Лицо вдовы смягчалось, когда она смотрела на дочь. И нервные морщинки в уголках глаз разглаживались, когда Ульяна Денисовна забывалась, отвлекаясь от невзгод.

Женщины заговорили о преподавании, делясь забавными историями. Томилина рассказала, что вела у старого князя Левецкого дневники, которые вдольские аристократы обязаны предоставлять в столицу.

Саша разложила на столе баночке из-под монпансье, свое бисерное богатство. Она ловко выплетала узоры, насаживая бусины на шелковую нить. И узоры… Они напоминали старинные руны, но не славянские, а иные, которые Мария Петровна мельком проходила на курсах. Хотелось вспомнить, чьи то были словеса, но не вспоминалось.

Сашенька вдруг закашлялась и несколько бусин слетело со стола. Девочка чуть не расплакалась. Найти крошечные бисеринки в траве уже не представлялось возможным.

— Вот что, — вдруг сказала Маша пререшительнейшим тоном, сама его от себя не ожидая. — Уля, Саша, Прасковья Лазоревна, в ближайшие дни переезжайте-ка ко мне. Дом у меня огромный, мне в нем одиноко. С Поперечьем я договорилась. Яблоки вот… спеют. Если, конечно, не боитесь разных… россказней.

— Но как, Марья Петровна? — Ульяна Денисовна побледнела и прижала руки к груди. — Мы… ведь… нас трое! И мы не сможем вам платить за постой!

Машафыркнула:

— Платить? Это я вам приплачивать готова, если вы согласитесь привести в порядок мои записи.

— Но вы собирались уезжать, — распереживалась вдова, теперь порозовев. Саша же, забыв о грусти, принялась танцевать вокруг стола.

— Сдается мне, — Мария Петровна вздохнула и даже почувствовала облегчение от решения. — Это случится нескоро.

Иван велел Игнату приготовить костюм для верховой езды, строгий и элегантный, сшитый на случай конных выездов в усадьбе Романовых. Княжич торопил камердинера, чувствуя потребность объясниться… вот немедля и объясниться.

Однако старый дедов слуга Никифор, приковыляв в кабинет, с важностью объявил о гостях:

— К вам, ваше сиятельство, Елизавета Тимофеевна Абрамцева, с визитом.

— Абрамцева? — раздраженно бросил Иван. — Елизавета Тимофеевна? Запамятовал, кто такая.

— Софьи Сергеевны племянница. Дочь ее покойного брата.

— И чего вдруг средь бела дня без извещения о визите?

— Не сказали-с.

— Оне вам карточки слали-с, — ехидно ввернул Игнат, подав на сгибе руки модный шелковый галстук. — Целых две недели. Только вы изволили по лесам шляться. С дамою.

— Попроси обождать, — велел Иван старому слуге, — и в следующий раз, Никифор Степаныч, голубчик, присылай мальчишку. Не в твои годы по лестницам карабкаться.

Слуга с достоинством поклонился и поковылял к дверям. По упрямому его лицу Левецкий понял: будет карабкаться, пока ноги ходят.

Нужно электрический звонок в кабинет провести. Только поможет ли? Старые удольские слуги – а Иван их побаивался – в свое время были вымуштрованы князем Андреем, а теперь муштровали его внука.

Игнат тоже вот… осмелел не по чину. Все подтрунивает, чувствуя причастность к тайной авантюре княжича. Да вот только тайне этой жить осталось чуть – всего-то в длину дороги до «Тонких осинок».

— Марья Петровна тебе не просто дама, а ученая… дама. Попридержи язык, когда говоришь о барышне из уважаемого рода, — отчитал камердинера княжич.