Онлайн книга «Встречная-поперечная»
|
В том возрасте Машу больше интересовала сказочная составляющая преданий. На картинках, нарисованных отцом со слов приуральских старожилов, все Змеевичи были писаными красавцами. Вот уж не думала она тогда, что станет героиней подобной «сказки». — Простите Арима, — пробормотал домовой. — По первой смалодушничал. Но все равно б сказал, к словам кикимор свой рассказ добавил бы. Сколько живу на свете, а всё жить хочется. Триста лет назад был я слугой в этом доме, а в момент смерти попросил богов, чтобы оставили меня здесь при хозяйстве. Дом этот... Хороший он. Сам бы я не позволил никакой тёмной твари его осквернить. Но кто я против воли хозяина? — Романа Александровича? — Евонной... Бабушка ваша не должна была о том договоре узнать. Однако никто не ведал, сколь сильна в ней вдольская кровь. Поперечье ей всё рассказало. И кое-какие меры принять она смогла, однако усилий тех не выдержала и слегла. — Какие меры? — заволновалась Маша. — Вот, держите, — Арим поднял с земли плоский камушек, пошептал, сжав его между ладоней, и отдал Маше. — Под подушку положите, когда спать уляжетесь. Из меня рассказчик плохой, сами всё увидите. То ли дом заскрипел, то ли ухнула за окном сова. Маша открыла глаза и села, прислушиваясь к звукам дома. Кто-то ходил внизу в гостиной, шуршал и поскрипывал половицами. А вот и старое кресло-качалка застучало полозьями по полу. Маша надела тёплый халат и спустилась, осознавая, что она спит и видит сон. В гостиной горел камин, и в комнате было непривычно тепло. И кресло... не пустовало. В нём сидел пожилой мужчина со старомодными бакенбардами и в видавшем виды шлафроке. Он обернулся с надеждой во взгляде. Маша невольно перевела взгляд на портрет,висящий слева от камина, сравнивая оригинал и изображение. Роман Александрович сильно постарел. Было ли то частью магии камня под подушкой, показавшего Марии её деда в последние годы жизни, или всю эту седину, и морщины, и дряблые веки, и мутноватый взгляд подсказало ей воображение. — Машенька, — взволнованно просипел призрак, привстав. — Пришла? Я рад... рад... — Пришла, — согласилась Маша. — Это ведь сон, да? — Сон, — мелко закивал Роман Александрович. — Присядь... Вот здесь присядь, напротив... Времени у нас мало, вот-вот петухи запоют. А сказать мне тебе надобно нечто важное... Маша настороженно опустилась в кресло, в котором некогда сиживала Татьяна Варфоломеевна. Дед потянулся было, чтобы коснуться бледных рук внучки, но не решился... — Времени мало, — повторил старик. — Прости меня, Машенька, прости, если можешь. То уже не я сам с тобой говорю, а то, что осталось от моей души. Молись за меня, ежели простишь, пока еще для дальнейшего существования души моей каждая молитва значение имеет. Обещай, что будешь молиться. — Буду, — со вздохом заверила деда Маша. Старик громко выдохнул, мутные глаза его залились слезами. Он шумно вытер их платком. — Ты ведь знаешь, в чем мой грех. — Знаю, — эхом откликнулась Мария. — Грех… тяжкий грех… Злоба и невежество затмили мне ум... Всё думалось, что сын неправильной дорогой пошёл, мнилось, что я его спасаю... А потом он умер, и ненависть, словно яд... она окончательно отравила мою душу. Я просыпался с мыслью о мести и засыпал с нею же... твоей матери... тебе, хоть ты и была мала. Считал, что вы украли у меня Петрушу, хотя я сам его оттолкнул… Я хотел, чтобы матушка твоя испытала то же, что и я... боль от потери ребёнка. Но чтобы страдала она больше, чем я, гадая, на какую судьбу ты обречена... Я даже хотел ей написать, предупредить о проклятии, которое для тебя выпросил, дабы устрашить. Однако подумал, что кровь твоя может подсказать выход, и поберегся. |