Книга Мост душ, страница 66 – Виктория Шваб

«Держись, Лара, — думаю я. — Держись».

— Она действительно умна, — говорит Джейкоб. Я смотрю на него. Я уверена, что когда речь идет о Ларе, это первая приятная вещь, которую он о ней сказал. — Она в самом деле умна, — повторяет он, — и упряма, и у нее в запасе множество трюков, поэтому я уверен, что когда мы туда доберемся, с ней всё будет в порядке.

Я прикусываю губу, надеясь, что он — прав.

— Вам следует знать, — говорит Лукас, — что у Филиппы немного необычная машина.

Я почти ожидаю увидеть, как она подъедет на экипаже, запряженном лошадьми. Вот только всё оказывается много хуже.

— О нет, — говорит Джейкоб, когда машина подъезжает к тротуару, похожая на длинный универсал.

Это, конечно, не универсал.

Это катафалк.

Филиппа высовывается из водительского окна, белокурые волосы торчат на головой, словно перья, похоронная лилия торчит из-за уха.

— Еще раз здравствуйте, — говорит она. — Кого-нибудь подвезти?

Глава двадцать первая

Филиппа, может, и водит катафалк, но обращается с ним как с гоночной машиной, мчась на все желтые огни светофора и половину красных.

— Лучше, чем скорая помощь, — жизнерадостно говорит она. — Люди всегда убираются с дороги.

— Осторожно, — говорит Лукас, когда она лавирует между машинами, разгоняясь настолько быстро, что гроб на заднем сиденье грохочет и скользит.

— Живые так щепетильны, когда дело доходит до мертвых, — говорит Филиппа.

— Иногда мертвые тоже бывают брезгливы, — говорит Джейкоб, который сидит рядом со мной на заднем сиденье. — Я, например, не в восторге от того, что в этой машине находится труп.

Что ж, позади нас стоит гроб, усыпанный цветами. Никто из нас на самом деле не заглядывал внутрь гроба, чтобы выяснить, есть ли…

— О, это Фред, — говорит Филиппа, махнув рукой.

Дрожь пробегает по моей спине, и мы с Джейкобом оба подаёмся вперед, чтобы отодвинуться подальше от полированного дерева.

— Значит, — говорю я, стараясь не думать о Фреде. — Ты водишь катафалк?

— Обычно нет. Я имею в виду, это машина моего парня, но он позволяет мне брать ее, когда она свободна.

Я оглядываюсь через плечо, удивляясь ее определению свободы.

— А сзади всегда стоит гроб?

— Я же говорила, — говорит она, снова махнув рукой. — Это просто Фред.

— Она говорит про гроб, —объясняет Лукас.

— Верно, гроб. Мы зовем его Фредом, — говорит Филиппа. — Он пустой, — добавляет она, почти как запоздалую мысль.

Я вздыхаю с облегчением, но затем резко вдыхаю, когда Филиппа сворачивает между двумя грузовиками и жмет на газ. Лукас закрывает глаза. И вот, я думаю, как я умру. Снова. Не в реке и не в руках Эмиссара, а в катафалке, мчащемся сквозь дневной поток машин к озеру Пончартрейн. Я сжимаю сломанный амулет от сглаза в кармане, сжимаю до боли в пальцах. Я не была уверена, что мы были правы насчет моста, но когда катафалк мчится на север, я чувствую это, как тень на периферии зрения, холодное пятно в теплый день, и я знаю, что мы едем в правильном направлении.

— Музыку? — спрашивает Филиппа, уже включая радио. Я не знаю, чего я ожидала — рока или попсы, даже классики, — но то, что выливается, — это серия низких гонгов, медитативный трек, настолько не соответствующий мчащемуся катафалку и моей нарастающей панике, что я едва не смеюсь. Пока мы едем дальше, я держу красный рюкзак на коленях, проводя большим пальцем по вышитой букве L, которую я никогда не замечала спереди.